резервных частей, командующий вызвал машину и выехал, как он меня информировал, 
сначала в Калужский укрепрайон, а затем в Малоярославецкий и Можайский. 
Вернувшегося из поездки своего заместителя генерала Никольского командующий без 
промедления направил в Малоярославецкий укрепрайон для оказания помощи 
коменданту района в, укреплении обороны. 

Я снова остался вместе с Беловым и Кудряшовым на "хозяйстве", получив от 
командующего весьма внушительный перечень важнейших мероприятий. 

В течение 6-8 октября, в дополнение к батальонам подольских военных училищ и 
курсантского полка полковника И. С. Младенцева, на можайский участок были 
выведены сводные батальоны слушателей Военно-политической академии имени В. И. 
Ленина и курсантов Военно-политического училища имени В. И. Ленина, а также 
несколько строевых частей. 

Однако все эти занявшие рубеж войска ни количественно, ни по своему боевому 
оснащению не гарантировали прочности обороны, и мы предпринимали все меры к 
выявлению возможностей формирования новых частей, способных уплотнить пока еще 
только обозначенный оборонительный рубеж. 

Вполне понятно, что штаб округа и лично его начальник И. С. Белов делали все 
возможное для того, чтобы уточнить положение на фронтах, но результаты их 
усилий долгое время оставались более чем скромными. Только к концу 7 октября 
обстановка на Западном фронте несколько прояснилась: Генеральный штаб сообщил, 
что 19-я и 20-я армии Западного и 24-я и 32-я армии Резервного фронтов отрезаны 
противником. Выяснение подробностей оказалось затрудненным из-за крайне 
неустойчивой связи. 

Пока на самом можайском рубеже командующий войсками округа принимал меры по 
переформированию части рабочих батальонов в боевые подразделения, их вооружению,
 в штаб округа вечером приехали А. С. Щербаков и В. П. Пронин. Были 
обстоятельно рассмотрены все оборонительные возможности военных и гражданских 
учреждений; Вывод был таков: на случай чрезвычайной ситуации Москва располагает 
тремя дивизиями оперативных и внутренних войск НКВД. В двух из них имелись 
танковые полки, артиллерия. Могли внести свой вклад в оборону столицы не только 
в воздухе, но и на земле два корпуса Московской зоны противовоздушной обороны. 
Уже прошли обучение и были достаточно хорошо вооружены истребительные батальоны,
 насчитывавшие в своих рядах более 10 тысяч человек. Удалось вскрыть и 
кое-какие другие резервы. Следует еще раз подчеркнуть, что все события той поры,
 решение жизненно важных вопросов обороны столицы связало неразрывными узами 
Военный совет округа, его штаб, управления, всех коммунистов окружного аппарата 
с Московскими городским и областным комитетами партии. Мы с командующим входили 
в состав этих руководящих партийных органов, очень часто к нам обращались за 
решением вопросов работники райкомов партии. 

Именно в то время, в связи с захватом противником ряда территорий западной 
части Московской области, многие партийные работники переходили на нелегальное 
положение, формировали партизанские отряды. Всего за сравнительно короткий срок 
в Подмосковье было создано 12 подпольных партийных комитетов, сформировано 25 
партизанских отрядов, 377 диверсионно-истребительных групп. Коммунисты 
Московского военного округа внесли свой посильный вклад в оснащение 
партизанских формирований всем необходимым для боевых действий в тылу врага. 

Однако наше главное внимание тогда было обращено на события, происходящие на 
можайском рубеже обороны. Здесь на многих участках, особенно на левом крыле, 
были отмечены многочисленные попытки противника прорвать уже занятые нашими 
войсками позиции. Бои в ряде мест приобретали исключительно ожесточенный 
характер, однако воины курсантских батальонов действовали с отвагой и мужеством,
 свойственными будущим командирам Красной Армии, и все попытки передовых 
отрядов противника продвинуться вперед не достигали цели. 

В ночь на 8 октября, как сообщили из Малоярославца, туда неожиданно для всех 
прибыл генерал армии Г. К. Жуков. Нам тогда было известно лишь, что он 
командовал Ленинградским фронтом. 

О подробностях своего появления в тот день на рубеже Можайской линии обороны 
много позже он мне рассказывал, удивляясь, кажется, не меньше меня 
превратностям военной службы. Но сейчас, чтобы быть точным в описании этого 
эпизода, я лучше сошлюсь на его личную запись в книге "Воспоминания и 
размышления". В ее 14-й главе Г. К. Жуков повествует о том, как, вызвав к себе 
на квартиру, И. В. Сталин подвел его и карте и сказал: 

"Вот смотрите. Здесь сложилась очень тяжелая обстановка. Я не могу добиться от 
Западного и Резервного фронтов исчерпывающего доклада об истинном положении дел.
 А не зная, где и в какой группировке наступает противник и в каком состоянии 
находятся наши войска, мы не можем принять никаких решений. Поезжайте сейчас же 
в штаб Западного фронта, тщательно разберитесь в положении дел и позвоните мне 
оттуда в любое время. Я буду ждать"{3}. 

Приезд Г. К. Жукова породил у нас достаточно обоснованные надежды на изменение