Осубка-Моравский и главнокомандующий Войском Польским генерал М. Роля-Жимерский.
 

Несколько позже нам стало известно, что переговоры эти окончились 
безрезультатно. Лондонские эмигранты держали себя вызывающе, стремились 
доказать основательность своих неограниченных претензий на представительство 
интересов польского государства в международных делах. 

Державные амбиции польского эмигрантского правительства лишены были всякого, 
хоть сколько-нибудь убедительного, основания, поскольку на протяжении всей 
войны эта клика защитников интересов буржуазии упорно отказывалась от военного 
сотрудничества с Советским Союзом, хотя было ясно, что по своему 
территориальному положению Польша в конце концов будет освобождена именно 
Красной Армией. Больше того, созданную в 1941-1942 годах при полном 
материальном обеспечении советской стороной польскую армию ее командующий 
генерал Андерс по приказу своего лондонского правительства увел в Иран, 
подальше от района боевых действий. Уводя армию в Иран, Андерс отказался 
выделить хотя бы две дивизии для участия в обороне Сталинграда, где в это время 
решались судьбы всей войны, в том числе и судьба Польши. 

Восточную Польшу уже летом 1944 года освободили войска Красной Армии и Войска 
Польского, к созданию которого польское эмигрантское правительство не имело 
никакого отношения. Военные формирования Армии Крайовой, созданные польским 
эмигрантским правительством на территории оккупированной Польши в целях 
восстановления в стране буржуазно-помещичьего строя, не только не содействовали 
Красной Армии в освобождении поляков из-под ига немецкого фашизма, но и 
всячески тому препятствовали, не останавливаясь перед совершением актов 
открытого военного сопротивления и диверсий в тылу наступавших освободительных 
армий. 

Из многих фактов, определивших в дальнейшем судьбу Варшавского восстания, 
следует упомянуть о следующем событии. 

31 июля 1944 года находившийся еще в Москве Миколайчик на приеме в Наркоминделе 
впервые заявил, что разработан план действий сопротивления оккупантам и 
"правительство накапливает силы". В этом же разговоре, как свидетельствуют 
протокольные записи, Миколайчик в общих слонах заметил, что польское 
правительство обдумывает план генерального восстания и хотело бы просить 
Советское правительство о бомбардировке германских аэродромов, расположенных 
около Варшавы. Никакого желания к согласованию действий и сроков Миколайчиком 
проявлено не было. А ведь его пребывание в Москве, присутствие там в это же 
время представителей Крайовой Рады Народовой и командования Войска Польского 
создавали великолепную возможность договориться о координации всех сил, 
способных обеспечить успех восстанию, о наиболее целесообразных сроках начала 
боевых действий в самом городе. 

Характерно, что первая официальная информация о Варшавском восстании 
содержалась не в письмах или радиопередачах польского эмигрантского 
правительства, а в письме премьер-министра Великобритании У. Черчилля И. В. 
Сталину от 4 августа 1944 года. В этом письме Черчилль сообщал, что Армия 
Крайова просила английское правительство срочно помочь восставшим вооружением и 
боеприпасами и что эта просьба будет удовлетворена. Именно в этом письме 
содержалось сообщение о том, что повстанцы просят помощи у русских и надеются, 
что она придет скоро. 

Более чем странное положение. От общения, даже от всякой связи, с нами 
руководители восстания отказываются, а английский премьер утверждает, что 
восставшие просят русских о помощи! 

По воспоминаниям очевидцев, И. В. Сталин не поверил в саму возможность того, 
что восставшие смогут овладеть Варшавой. В своем ответе У. Черчиллю от 5 
августа 1944 года он написал: "Краевая Армия поляков состоит из нескольких 
отрядов, которые неправильно называются дивизиями. У них нет ни артиллерии, ни 
авиации, ни танков. Я не представляю, как подобные отряды могут взять Варшаву, 
на оборону которой немцы выставили четыре танковые дивизии, в том числе дивизию 
"Герман Геринг"{34}. 

Спустя десять дней после начала восстания мы все еще не могли добиться хотя бы 
ответа на наши непрестанные попытки войти в связь с восставшими. В то же время 
в своем очередном письме И. В. Сталину У. Черчилль снова просит за 
руководителей восстания: "Они умоляют дать им пулеметы и боеприпасы. Не можете 
ли Вы оказать им еще некоторую помощь, так как расстояние от Италии очень 
велико?"{35} 

Мы продолжали поиски возможностей налаживания связи. С этой целью в район 
восстания был сброшен парашютист с рацией. Как стало потом известно, этот 
парашютист, не зная расположения очагов восстания, приземлился в расположении 
противника. 

В это же время в лондонской печати появились провокационные сообщения, из