ттуда 
кишки, засунули в полость живота отрезанную голову и зашили бечевкой***. Н.Н. 
Белашов, в то время старший лейтенант, упоминает о пытках рядового Л.П. 
Сергеева (1960 г. рождения), захваченного во время боя 10 января 1980 года. В 
плену его пытали, протыкая раскаленным на костре шомполом от винтовки сердце. 
Затем добили ударом ножа в затылок****.
     О другом случае изуверства упоминает в интервью танкист Игорь Медведев. 
Советскому лейтенанту, попавшему в плен, залили голову расплавленным свинцом и 
раскатали ее колесами грузовика, превратив «в огромный плоский черный 
блин»*****.
     По словам медбрата Сергея Сысоева, у душманов были даже свои излюбленные 
пытки — «иногда, раздев и связав пленного, его сажали на кувшин, в который 
помещали ужа. Пометавшись час-другой внутри со
     * Проведенное расследование позволило восстановить картину трагедии. 
Вертолет, на борту которого находился генерал П.И.Шкидченко с переводчиком, 
после преодоления горного хребта снизился до двухсот метров и был обстрелян 
моджахедами. Получив повреждения, он совершил вынужденную посадку на небольшой 
склон, однако не удержался на нем из-за отказа тормозов, покатившись вниз, и, 
наскочив на выемку, перевернулся. В результате возникшего пожара трое человек 
погибло, в том числе генерал П.И. Шкидченко, а двое в бессознательном состоянии 
были доставлены (вертолетом сопровождения) в кабульский госпиталь.
     ** Черемных В. Не по сценарию Москвы. СПб., 1995. С. 88.
     *** Черемных В. Не по сценарию Москвы. СПб., 1995. С. 184.
     **** Белашов Н.Н. Время выбрало нас... // Военный комментатор 
(Екатеринбург). 2003. № 1(5). С. 133.
     ***** Московские новости. 1993. № 48, 28 ноября.
203
суда, он вползал в пленного, прокладывая себе путь по кишкам. Так и застревал 
где-то внутри организма. От ужаса и болевого шока пленный отправлялся на тот 
свет с ужом в кишечнике»*.
     Такие действия моджахедов, в свою очередь, вызывали ответную жестокость со 
стороны советских военнослужащих. Вот как описывает одну из «акций возмездия» 
сапер Рамиль Салимгараев: «Как-то повязали наши двух ходоков. Свистнули своим — 
тут же народ изо всех рот сбежался. Один из бородачей почувствовал, что жареным 
потянуло, какие-то красные корки из-за пазухи выхватил, трясет ими. «Махтяб!» — 
орет. Но тут же словил ртом кулак и захлебнулся. Месили их страшно. Поднимали, 
снова били, на пинках таскали, прыгали на упавших... В общем, тесто из мужиков 
сварганили. Бесформенную груду человеческого мяса сбросили на броню и на ней в 
тюрьму отправили для установления личности»**.
     Следует заметить, что в рамках психологической войны такие случаи (а часто 
и придуманные) широко муссировались в западных СМИ с целью формирования 
негативного образа советских военнослужащих. В русских эмигрантских изданиях 
значительное внимание традиционно уделялось «зверствам КГБ».
     Особое место в боевых действиях оппозиции занимала минная война, 
получившая в Афганистане широкое распространение. Она отличалась большим 
разнообразием приемов и способов. На вооружении партизанских отрядов моджахедов 
находились мины различных типов. Однако наибольшее распространение получили 
противотанковые мины: тип «72» (Китай), SH-55 (Египет), М-19 (США), Мк7 
(Великобритания), TS-2,5 и TS-6 (Италия), Р2Мк2, Р2МкЗ (Пакистан). Для усиления 
взрыва часто использовались дополнительные заряды взрывчатых веществ, получая 
фугас (авиационные бомбы, артиллерийские снаряды или взрывчатка в чистом виде, 
уложенная в различную тару — мешки, ящики, снарядные гильзы, даже котлы и 
кастрюли). Один из танкистов вспоминал о подрыве на мощном фугасе: «...танк 
разорвало так, что днище вскрыло, как консервную банку, повырывало катки, 
гусеницы. Механик-водитель пытался выбраться через люк, показались только его 
руки — дальше не смог, сгорел вместе с машиной...»***.
     Подрыв фугаса производился различными способами. Использовались 
электрические детонаторы, контакты которых выводились на поверхность в виде 
обрывков троса, проволоки и т.п. Применялись и контакты со специальным 
размыкателем, который разрушался при наезде, замыкая цепь. Такой взрыватель 
работал как против гусеничной, так и против колесной техники****. Кроме того, 
применялись фугасы, управляемые по проводам. Пункт управления фугасом 
оборудовался, как пра
     * Московские новости. 1993. № 48, 28 ноября.
     ** Московские новости. 1993. № 48, 28 ноября.
     *** Алексиевич С. Цинковые мальчики. М., 1990. С. 71.
     **** Стародымов И. Осторожно, мины! // Военный вестник. 1987. № 6.
204
вило, в 400—500 метрах от места закладки. Для дублирования использовался 
детонирующий шнур*.
     Одиночные мины устанавливались, как правило, в местах, где подрыв мог 
вызвать длительную остановку: на крутых закрытых поворотах, дорожно-мостовых 
сооружениях, крутых косогорах, карнизах и полках, в теснинах, выемках, на 
высоких насыпях**.
     Минирование могло представлять собой как самостоятельную акцию, так и 
средство остановки колонны для последующего обстрела со склонов гор или из 
«зел