блока и не будут заключать сепаратного мира с врагами{4}. Дипломатическими 
документами, скрепившими антигитлеровскую коалицию, явились советско-английский 
договор "О союзе в войне против гитлеровской Германии и ее сообщников в Европе 
и о сотрудничестве и взаимной помощи после войны" от 26 мая 1942 г., а также 
советско-американское соглашение "О принципах, применимых к взаимной помощи в 
ведении войны против агрессии" от 11 июня 1942 г.{5} 

В Лондоне и Вашингтоне во время их посещений народным комиссаром иностранных 
дел СССР была достигнута полная договоренность в отношении неотложных задач 
создания второго фронта в Европе в 1942 г. В переговорах по этому вопросу 
принимали участие не только дипломаты, но и военные представители, в том числе 
начальники военных штабов. В коммюнике указывалось, что "были обсуждены также 
вопросы дальнейшего улучшения отправок самолетов, танков и других военных 
материалов из Великобритании в Советский Союз. Обе стороны были рады отметить 
единство взглядов по всем указанным вопросам"{6}. Аналогичный текст приводился 
и в советско-американском коммюнике{7}. 

Вопрос об открытии второго фронта в Европе ставился Советским правительством и 
раньше. В личном послании И. В. Сталина главе английского правительства У. 
Черчиллю от 18 июля 1941 г. говорилось, что "военное положение Советского Союза,
 равно как и Великобритании, было бы значительно улучшено, если бы был создан 
фронт против Гитлера на Западе (Северная Франция) и на Севере (Арктика)"{8}. 
Однако это предложение не было принято английским правительством. 3 сентября 
1941 г. в связи с дальнейшим ухудшением положения на советско-германском фронте 
И. В. Сталин вновь поставил вопрос о втором фронте в послании У. Черчиллю{9}. 
Предложение Советского правительства и на этот раз не было принято{10} . 

Развитие событий в 1942 г. лишь подтвердило, что внутри антигитлеровской 
коалиции не все ее участники одинаково выполняли свой долг по отношению к 
мобилизации и использованию национальных сил для разгрома общего врага. Вся 
тяжесть борьбы против фашистской Германии и ее сателлитов по-прежнему лежала на 
Советском Союзе. В 1942 г., как и во второй половине 1941 г., вопрос о 
совместных военных действиях союзников имел первостепенное значение. Главные 
страны антигитлеровской коалиции - СССР, США и Англия - обладали 
военно-экономическими ресурсами, которые создавали благоприятные предпосылки 
для сокращения сроков разгрома гитлеровской Германии и ее сообщников. Открытие 
в 1942 г. второго фронта в Европе вооруженными силами США и Англии и широкого 
их наступления против Германии с запада явилось бы самым эффективным и верным 
средством достижения этой цели. Народные массы в США и Англии продолжали 
требовать открытия второго фронта, чтобы быстрее окончить войну. Однако 
реакционные круги этих держав делали ставку на затягивание войны. 

В высших правительственных и военных сферах США и Англии понимали, какое 
решающее значение имела борьба на советско-германском фронте для судеб всей 
второй мировой войны. Разрабатывая планы военных действий, руководящие деятели 
США и Англии базировались в первую очередь на анализе обстановки на Восточном 
фронте, однако исходили лишь из своих интересов. Летом 1942 г. английская 
разведка сообщала: "Положение на Восточном фронте таково, что можно ожидать 
любого исхода, и поэтому трудно сказать, какой из противников потерпит 
поражение"{11}. В июне на происходившем в Вашингтоне совещании американских и 
английских начальников штабов было решено, что и английские и американские 
планы следует поставить в зависимость от исхода летних операций на 
советско-германском фронте. "Сумеют ли русские удержать фронт - в этом главное. 
От решения этого главного вопроса зависят наши планы на остающийся период 1942 
г.",- заявили англичане на первом же совместном заседании штаба в 
Вашингтоне{12}. 

Когда летом 1942 г. правительства США и Англии торжественно обязались открыть 
второй фронт в Европе в 1942 г., то они, как стало ясно в дальнейшем, не 
собирались в действительности этого делать в обусловленные сроки. Американские 
авторы М. Мэтлофф и Э. Снелл в уже цитировавшейся нами работе пишут: "Но еще 
более важным, с точки зрения военного министерства, было то, что в протоколе 
содержалось твердое обязательство открыть второй фронт в 1942 г.". Как отмечают 
указанные авторы, президент даже опубликовал коммюнике, "в котором содержалось 
следующее заявление: "Во время переговоров было достигнуто полное понимание 
неотложных задач открытия второго фронта в Европе в 1942 г." По мнению Маршалла,
 это заявление было слишком "смелым". Оно действительно было слишком 
смелым"{13}. Оковывается, как пишут те же авторы, Рузвельт сообщил потом 
Маршаллу и Кингу, а затем и Черчиллю, что сделанное им в процессе переговоров 
заявление об открытии второго фронта в 1942 г. "имело целью лишь обнадежить 
Советское правительство"{14}. Что касается английского правительства, то оно 
потратило немало времени для разработки различных вариантов плана высадки 
десанта во Франции - "Болеро", "Раундап", "Следжхэммер". Определен был и срок 
высадки войск союзников в Европе - 15 сентября 1942 г. Не хватало лишь одного: 
действительного намерения это сделать. "Независимо от того, намеревался ли 
Рузвельт пойти на такой риск, не оставалось никаких сомнений, что английское 
правительство не собирается открывать второй фронт в 1942 г."{15} 

Но, может быть, в 1942 г., как и в конце 1941 г., отсутствовали реальные 
предпосылки для проведения нашими союзниками крупных операций на важнейших