- Свяжите меня с Толбухиным. 

Командующий войсками 3-го Украинского, тоже с вечера находившийся на своем 
передовом НП, доложил представителю Ставки ВГК, что у него все в готовности. 
Операция начнется точно по плану. 

- Спасибо, Федор Иванович. Желаю успеха!{21} 

В восемь часов кицканский плацдарм за Днестром южнее Тирасполя тоже полыхнул 
шквалом огня. Сосредоточенные здесь три с половиной тысячи орудий и минометов 
ударили одновременно. Через пять минут артиллерия перенесла огонь в глубину 
вражеской обороны В тот же момент со стороны советских войск послышалась 
автоматно-пулеметная стрельба и даже "пошла в атаку пехота" (это были 
специально приготовленные чучела - солдаты подняли их над траншеями). Противник 
немедленно кинулся в окопы первой линии, открыл огонь по "наступавшим", и снова 
был накрыт огнем артиллерии... 

В начале двенадцатого, покосившись на прильнувшего к стереотрубе Тимошенко, 
начальник штаба фронта генерал Захаров негромко доложил Малиновскому: 

- Пехота форсировала Бахлуй, можно подтягивать Кравченко. Переправы будут 
наведены с минуты на минуту. 

Это было несколько неожиданно, казалось маловероятным, поэтому командующий 
фронтом приказал начальнику штаба перепроверить полученное донесение. Минут 
через пять тот вернулся с узла связи и теперь уже вполне уверенно сказал, что 
передовые отряды соединений 27-й армии действительно форсировали реку, саперные 
подразделения и понтонеры практически уже навели две переправы вдобавок к тем 
двум, которые захватила пехота. 

- Что же, получилось неплохо, - произнес Семен Константинович, обращаясь к 
командующему войсками фронта. - Начинайте выдвижение 6-й танковой армии. 
Вызывайте авиацию - пусть она надежно обеспечит ввод танкистов в прорыв... 

23 августа стал особо знаменательным днем для войск двух Украинских фронтов. "В 
результате четырех дней операции, - докладывал Тимошенко Верховному 
Главнокомандующему, - войска 2-го и 3-го Украинских фронтов сегодня завершили 
оперативное окружение кишиневской группировки противника"{22}. 46-я армия 3-го 
Украинского фронта во взаимодействии с Дунайской военной флотилией 23 августа 
отсекла от главных сил соединения 3-й румынской армии, войска которой на 
следующий день прекратили сопротивление. Сутками позже 5-я ударная армия 
освободила столицу Молдавской ССР Кишинев. 

Тимошенко дал телеграмму Верховному Главнокомандующему. В ней ярко отразилось 
то приподнято-радостное настроение, которое владело маршалом все эти дни. Оно в 
какой-то мере сказалось и на стиле телеграммы. Обычно Семен Константинович был 
более сдержанным и суховатым. А тогда он телеграфировал: 

"Сегодняшний день является днем разгрома немецко-румынских войск в Бессарабии и 
на территории Румынии западнее реки Прут. 

Первая основная задача, поставленная Вами 2-му и 3-му Украинским фронтам, 
выполнена. Немецко-румынские войска разбиты, их остатки в беспорядке бегут за 
реку Серет. 

Главная немецкая кишиневская группировка окружена и уничтожается. Наблюдая 
искусное руководство войсками в широком масштабе со стороны Малиновского и 
Толбухина, их непреклонную волю в проведении я жизнь Вашего приказа, считаю 
своим долгом просить Вашего ходатайства перед Президиумом Верховного Совета 
СССР о присвоении воинского звания "Маршал Советского Союза" генералам армии 
Малиновскому и Толбухину. 

Думаю, что это мероприятие правительства придаст им такую силу, которую не 
удержат никакие Фокшанские ворота"{23} . 

Действительно, не удержали. Не меньше сил и уверенности, чем обоим командующим 
фронтами, прибавила эта победа и представителю Ставки ВГК. 

"Утром следующего дня - вспоминал член Военного совета 5-й ударной армии 
генерал Ф.Е. Боков, - Семен Константинович посетил соединения 26-го и 32-го 
стрелковых корпусов, которые вели напряженные бои с противником, побывал на 
переднем крае и наблюдал с НП за ходом наступления. Вернувшись в Кишинев, 
маршал осмотрел город, выступил на заседании Военного совета, проинформировал 
нас о ходе Ясско-Кишиневской операции, о положении на всем советско-германском 
фронте. После 

заседания Военного совета состоялись ужин и задушевная беседа. Семен 
Константинович очень охотно и радостно говорил об освобождении Молдавии от 
фашистской оккупации. Чувствовалось: он гордился тем, что ему, уроженцу