понимали, что надо смотреть в оба - фашисты давно уже выдали свою разбойничью, 
вероломную натуру. Зверь готовился к прыжку. 

В полдень 17 июня 1941 года над Кольским заливом появился немецкий самолет. 
Летел он низко, оперативный дежурный, выглянувший из окна, разглядел даже 
летчика в кабине. Фашист пролетел над бухтой Полярного, Кольским заливом, 
Ваенгой и.., спокойно ушел восвояси. Командующий бушевал: почему не стреляли 
батареи, почему не подняты истребители? Командиры признались: боялись 
что-нибудь напутать, ведь с Германией договор... 

- Никакой договор не отменяет инструкцию: пресекать любое нарушение границы! 

Вместе с А. А. Николаевым командующий объезжает батареи, аэродромы. Указание 
категорическое: появятся неизвестные самолеты - сбивать! 

В конце суток (ни вечером, ни ночью не скажешь - стоял бесконечный полярный 
день) фашистские самолеты показались снова. На этот раз их встретил дружный 
огонь. Правда, безрезультатный - гитлеровцы летели на высоте свыше 7 тысяч 
метров. 

Из Москвы пока не было указаний. Головко на свой страх и риск переводит флот на 
повышенную готовность. До объявления войны оставалось еще пять дней, а на 
Севере корабли уже выходили в боевой дозор, направлялись на боевые позиции 
подводные лодки, на аэродромах летчики дежурных истребителей сидели в кабинах, 
готовые к вылету по первому сигналу. 

Командующий пригласил к себе Н. А. Торика. 

- Дела предстоят большие. Надо усиливать партийно-политическую работу на 
кораблях и в частях. Штаб флота выделил двадцать лучших офицеров. 
Политуправлению тоже не мешало бы направить, как говорится, на линию огня самых 
дельных своих работников. Там, на кораблях, они принесут больше пользы, чем на 
берегу. 

Вместе обдумали кандидатуры. Политуправление (оно тогда называлось управлением 
пропаганды и агитации) послало на корабли и в соединения 15 своих работников. 

По вопросам сухопутной обороны Северный флот оперативно подчинялся 
Ленинградскому военному округу. Головко встречается с командующим округом, 
договаривается о совместных действиях. 

Дневниковая запись: 

"21 июня. В течение суток над нашей территорией появились два фашистских 
самолета - один у полуострова Рыбачьего, второй в районе Териберки. Это значит, 
что гитлеровцы просматривают побережье Мурмана. Думаю, что они хотят выяснить, 
идут ли у нас перевозки из Белого моря и готовимся ли мы к отражению удара. Над 
Кольским заливом чужих самолетов не было, поэтому обошлось без воздушных тревог 
и стрельбы зениток. 

...Просмотрел за чаем вечернюю сводку. Привлекли внимание данные воздушной 
разведки. В течение дня были обнаружены; на подходах к губе Петсамо тральщики; 
в самом порту, на рейде, пятнадцать тральщиков; на рейде Варде - транспорт; в 
Перс-фиорде - транспорт. В общей сложности за сутки из Петсамо вышли восемь 
транспортов и вошли в гавань три транспорта, два рыболовных траулера и один 
сторожевой катер. 

Пока размышлял над сводкой, принесли радиограмму особой срочности. 

Николаев, Кучеров и заглянувший "на всякий случай" Торик забыли про чай, когда 
я начал читать вслух радиограмму. В ней официально сообщалось, что 
немецко-фашистское командование стянуло войска (около двухсот дивизий) к нашей 
границе и что с часу на час надо ожидать их вторжения на территорию Советского 
Союза. Нам предписывалось перевести все части флота на повышенную готовность. 

Фактически флот уже в этой готовности. Остается, как только последует сигнал о 
всеобщей мобилизации, принять положенные по мобплану различные вспомогательные 
суда и помещения, а также запасников, приписанных к флоту. 

Мало сил, недостаточно техники, но, по существу, мы готовы". 

Сигналом по флоту все корабли и части приводятся в готовность No. 1. 

В четыре часа утра 22 июня, в момент, когда фашистские бомбы обрушились на 
многие советские города, гул взрывов прокатился и над Полярным. Война началась. 


Над Полярным, над Мурманском не стихают яростные воздушные бои. Советские 
батареи на полуостровах Рыбачьем и Среднем ведут огонь по фашистским кораблям, 
пытающимся выйти из Петсамо. На командование флота легло огромное бремя забот.