будущей военно-морской базы и крупнейшего пункта на Севере. 

- Как? - удивился Кузьмин. - Значит, вы послали разведчиков на мыс Крестовый и 
приказали готовить десант, еще не имея никаких указаний Центра? 

- Обязанность подчиненного - предугадывать мысли начальства, - рассмеялся 
адмирал. - Мы так и поступаем. Ведь и без подсказки со стороны было очевидно, 
что высаживать десант там необходимо. Лиинахамари - ключ к Печенге. А ключ к 
Лиинахамари - батарея на мысе Крестовом. Так зачем же было время терять? Теперь 
мы доложим Москве, что не только горим желанием выполнить приказ, но кое-что 
уже делаем... Немецкий гарнизон Лиинахамари ждет удара откуда угодно, но только 
не с моря. А мы нагрянем именно с моря... 

12 октября разведчики доложили, что они пробились на мыс Крестовый и атакуют 
расположенные там батареи. 

- Теперь слово за вами с Зюзиным, - сказал адмирал Кузьмину. - Созовите 
командиров кораблей и подразделений десанта. 

Когда все собрались, Головко объяснил офицерам задачу и проводил их до причала. 
А там с катера на катер передавался испещренный подписями лист. Головко 
прочитал его. 

"Настал долгожданный час для нас, катерников-североморцев, добить фашистских 
захватчиков в Заполярье, вернуть стране Печенгу и навсегда утвердить там 
победоносное знамя нашей Родины. Мы клянемся, что, не жалея ни сил, ни самой 
жизни, с честью выполним эту задачу! За нашу прекрасную Родину!.." 

- Кто это написал? - спросил командующий. 

- Сообща сочинили, - отозвались матросы. Адмирал подал лист одному из 
политработников: 

- Немедленно передайте в редакцию. Пусть утром же будет напечатано в газете. 

Через два часа катера Шабалина на полном ходу влетели в теснину фиорда, 
мгновенно превратившегося в огненный коридор. Оба берега гремели выстрелами. Не 
сбавляя скорости, Шабалин прижался как можно ближе к западному берегу - он 
обнаружил мертвое, непростреливаемое пространство. Вот и порт. Десантники на 
ходу спрыгивают на берег, занимают оборону, захватывают причалы. А катерники 
спешат навстречу другим кораблям. Стрельба в порту не стихает. Но все новые 
десантники кидаются в атаку. 

Двое суток шли бои за Лиинахамари. 14 октября сюда вновь прорвались катера. На 
этот раз они пришли, чтобы переправить наши войска с восточного на западный 
берег Печенгского залива. 

Кругом еще полыхали пожары. Головко с возвышенности оглядывал окрестность. 

- Ну, здравствуй, Печенга, русская земля! Адмирал стоял без фуражки. Ветер 
развевал рано поседевшие волосы. 

Под холмом шли пехотинцы и моряки. Они спешили дальше на запад, к Киркенесу. 
Там уже была Норвегия. Советские воины шли освобождать ее многострадальный 
народ от фашистского ига. Через неделю и там стихнут выстрелы. 

А севернее, в штормовых просторах Ледовитого океана, бои будут продолжаться до 
самых последних дней войны. Но теперь уже никто не сомневался, даже наши 
недруги, что исход борьбы предрешен и полный разгром врага неминуем. 

...Таким и запомнился адмирал Головко всем, кто знал его, - неутомимым и 
устремленным вперед. 

Арсений Григорьевич прожил яркую жизнь и до конца дней своих был связан с морем,
 с флотом. После войны работал начальником Главного морского штаба, командовал 
дважды Краснознаменным Балтийским флотом, с ноября 1956 года первый заместитель 
главнокомандующего ВМФ. При его участии флоты оснащались новым оружием и новыми 
кораблями. Боевой адмирал щедро дарил опыт и знания молодому поколению матросов 
и офицеров. 

Правительство, народ высоко оценили его заслуги перед социалистическим 
Отечеством. Свидетельство тому - награды: четыре ордена Ленина, четыре ордена 
Красного Знамени, два ордена Ушакова 1-й степени, орден Нахимова 1-й степени, 
два ордена Красной Звезды и многие медали. 

Умер он в расцвете творческих сил 17 мая 1962 года на 56-м году жизни. Народная 
память свято бережет его имя. Адмирал Головко живет в делах советских военных 
моряков, в названиях кораблей и городских улиц.