выдвигал тех, кто отличился своими знаниями и способностями. Примером этого 
может служить досрочное присвоение звания лейтенанта С. О. Макарову за его 
работу о непотопляемости кораблей. Показателен в этом отношении следующий 
приказ Бутакова. "Молодецкий пример бесстрашия и самоотвержения, показанный 
матросом 2 статьи Никитою Муравлевым при спасении утопающего своего сослуживца 
на батарее "Не Тронь Меня", и отзыв командира, что хотя он на службе только с 
января 1865 года, но по своей расторопности, сметливости и поведению может быть 
унтер-офицером, - побуждает меня... произвести его в квартирмейстеры. 
Поздравляю эскадру с таким унтер-офицером, о награждении которого медалью 
представление послано по начальству"{137}. 

Вместе с этим Бутаков настойчиво воспитывал у подчиненных высокое чувство 
ответственности за свое дело, побуждал их смело принимать самостоятельные 
решения в любых условиях обстановки, чему сам всегда служил наиболее ярким 
примером. Однако смелость он признавал только такую, которая была основана на 
точном расчете. Безудержную, лихость Бутаков строго осуждал. В ней он склонен 
был видеть не отвагу и доблесть, а скорее неумение и даже просто трусость. 

Таким образом, сущность бутаковских принципов подготовки флота можно определить 
так: величайший патриотизм, отсутствие низкопоклонства перед заграницей, борьба 
с формальным отношением к делу, с показным блеском, принципиальная честность и 
прямолинейность. 

Принципы Бутакова не только не были одобрены руководством морского министерства,
 но, как и всякое прогрессивное явление в русской жизни, считались вредными. 
Зато передовое офицерство русского флота горячо поддерживало Бутакова. 

* * * 

После испытания в 1862 году шестовых мин (на канонерской лодке "Опыт") Бутаков 
начал уделять минному оружию исключительно большое внимание. 

Еще осенью 1867 года по представлению Бутакова в Кронштадте была сформирована 
"временная школа морских минеров", которую возглавил лейтенант В. А. Терентьев. 
3а зиму эта школа подготовила 52 комендора-минера. Все они были расписаны по 
боевым кораблям Балтийского флота. 

В кампании 1868 года минному делу на броненосной эскадре было уделено еще 
большее внимание. Канонерская лодка "Картечь" была специально оборудована для 
производства опытов с минами. Для этого в носовой части лодки был установлен 
специальный "минный аппарат". Он состоял из минной каморы с двумя клинкетами 
(задвижками), прорезанной в носовом дейдвуде{138} лодки. Посредством лебедки 
мина выдвигалась из каморы на железной трубе длиною около 18 метров. Целью 
опытов являлось изучение способов подведения гальванических мин под днище 
стоящих на якоре и движущихся судов и составление правил стрельбы минами. Кроме 
выстреливавшихся мин, в эту кампанию были также испытаны одна донная мина в три 
с половиною пуда и 19 плавучих мин для заграждений. 

Несомненный интерес представляет приспособление по вылавливанию мин, 
испытывавшееся в то время на эскадре. Оно состояло из троса с прикрепленным к 
нему маленьким шлюпочным якорем (дреком), который выстреливался из пушки на 
расстояние до 52 саженей от корабля. Затем корабль буксировал дрек, а если лапы 
последнего захватывали минреп{139}, то мину тащили на мелкое место, где 
уничтожали. 

Одновременно с опытами лейтенант Терентьев проводил с офицерским составом 
канонерской лодки "Картечь" теоретические занятия. По сути дела это была первая 
попытка создания минных офицерских классов. О серьезности занятий говорят 
вопросы, над разрешением которых работали офицеры: сравнительные преимущества 
пиротехнических и гальванических шестовых мин, способы увеличения 
чувствительности взрывателей, наиболее быстрый способ постановки мин, способы 
вылавливания и обезвреживания минных заграждений и другие. 

Комиссия адмирала Г. Путятина, проверявшая осенью 1868 года результаты боевой 
подготовки броненосной эскадры в минувшей кампании, в своем отчете отметила, 
что на броненосной эскадре положено начало разработке весьма важного вопроса о 
применении подводных мин к миноносным судам, что проведенные опыты 
свидетельствуют о возможности изготовлять мины непосредственно, на кораблях и 
эффективно применять их, для чего необходимо лишь обучить минному делу офицеров 
и матросов. "...Комиссия полагает, ввиду чрезвычайной важности минного вопроса 
в настоящее время, безотлагательно необходимым основательно разработать вопрос 
о применении у нас подводных мин к миноносным судам... Миноносные суда в 
будущих войнах будут иметь такое значение, которое в недавнем прошедшем имели 
паровые суда в отношении к парусным, а броненосные к деревянным"{140}, - таковы 
были выводы комиссии по результатам опытов, проведенных на эскадре под 
непосредственным руководством Григория Ивановича Бутакова. 

Опыты по применению кораблями минного оружия Бутаков продолжал и в кампанию 
1869 года. Эти опыты способствовали внедрению в русском флоте шестовых мин, т.е.
 показали, что мины являются и активным, наступательным оружием.