отвечает за снаряды, кто-то за кашу, кто-то за гробы. Отвечаешь, черт тебя 
побери, возьми и привези их тихонько вечером, сложи их куда-нибудь, знай об 
этом сам, пусть знают об этом два солдата, которые разгрузят. И... тишина. А 
здесь, средь бела дня, такая предусмотрительность естественно подействовала на 
всех удручающе. Начмеда я своего глубоко уважал, но тогда, дело прошлое, 
влетело ему от меня рупно. 

Как бы там ни было, дело было сделано. Создана возможность отправить погибших в 
бою офицеров на родину по-христиански. Рано утром прямо в чистом поле поставили 
два стола, обтянутых красной материей, а на них - два гроба один подлиннее, 
другой покороче. У гробов стали в почетном карауле четыре разведчика. Говорить 
тут особо было нечего. Что тут скажешь? Отличные офицеры пали в борьбе с... В 
борьбе с кем?.. В мирное время на родной земле погибли два офицера в борьбе с 
кем?.. Я прошел попрощался первым, сделал несколько шагов в сторону и 
остановился у гробов. Лицо лейтенанта уже было тронуто трупными пятнами, всегда 
чубатый Коноплев лежал чистенький, смирный, с непривычно выбритым лбом, на 
котором легким бугорком - морщинкою был отмечен след входного отверстия пули. 
Солдаты, офицеры текли мимо гробов нескончаемым потоком. А я стоял около гробов 
и всматривался в лица, не напрямую, исподволь. 

Все приходят на этот свет разно, и в жизни были разными мои подчиненные, но 
здесь они стали удивительно похожи, похожи жестко-каменным выражением лиц. В 
редких глазах мелькал испуг. Шел поток, и шел процесс окаменения сердец. В 
каких единицах можно измерить доброту, милосердие, сострадание, отзывчивость? 
Не знаю. Знаю точно одно - у каждого проходящего в душе, в сердце, как угодно 
считайте, минимум на одну эту единицу становилось меньше. Потом был 
транспортник ИЛ-76, суетившийся экипаж, на который привезенные гробы не 
произвели никакого впечатления. ИЛ-76 не мог вести только два "груза двести", 
нерентабельно, это - огромный самолет. Поэтому транспортник чем-то там грузили, 
а мы ждали, периодически ругая летчиков за медлительность. Гробы буднично 
стояли на остатках жухлой травы, рядом с "рулежкой". Я клял себя за то, что 
доверился летчикам, поверил, что все готово к загрузке, не выслал своевременно 
офицера, который бы подтвердил эту самую готовность. 

В голове сидела мысль: почему гробы не накрыты государственными флагами? Ушли 
из жизни Солдаты, ушли в бою, но должно хоть после смерти как-то отличить 
погибшего солдата от человека, который умер от старости или после 
продолжительной болезни. Что-то в этой суете живых перед лицом мертвых было 
пронзительно печально. Разные были в жизни моменты. Афганистан, например. 
По-разному выносили и вывозили трупы: и завернутые в плащ-палатку, и 
незавернутые, притороченные к броне, и на ослах. Но то был Афганистан, там была 
одна мысль: вывезти, вынести трупы и сделать так, чтобы при их вывозе-выносе не 
образовалось еще 2 - 3. А здесь-то - здесь!.. Земля вроде родная, советская. 
Почему нет флага на гробах? 

Летчики наконец закончили погрузку, гробы занесли и установили в самом конце 
самолета на рампе. Борттехник, старший прапорщик в годах, постоял над гробами, 
снял фуражку, перекрестился. Надел фуражку, сходил куда-то в глубь самолета, 
принес два солдатских одеяла и зачем-то накрыл гробы, аккуратно подоткнув края. 
Зачем - неизвестно, но всеми это почему-то было воспринято как акт 
своеобразного извинения за непристойную суету. 

Самолет улетел. В заключение надо сказать о том, что у убиенных офицеров 
осталось у каждого по вдове с ребенком. Партия и правительство высоко оценили 
вклад их погибших мужей в дело борьбы с беспределом. Чиновный люд в разных 
городах, не сговариваясь, вынес вердикт - 35 рублей пенсии каждой. По рублю на 
день, а на пятерку в одно из воскресений можно разгуляться. Это и было 
отдаленное последствие гибели при, как мы тогда считали, исполнении служебного 
долга. Полгода у меня ушло на то, чтобы при всяческой поддержке и активной 
помощи заместителя министра обороны по кадрам, бывшего Командующего 
воздушно-десантными войсками генерала армии Д. С. Сухорукова "пробить" и 
оформить так называемые республиканские пенсии в 160 рублей. А так, войны нет - 
какие пули?.. Вот закон. Что? На 35 рублей жить нельзя? Не живите! 

...17 февраля 1990 года мне присвоили воинское звание "генерал-майор". Это была 
другая плоскость, начался новый отсчет времени. 

На пути к избирательным урнам 

В скором времени обстановка нормализовалась до такой степени, что потянулись к 
дому и мы. Полки вернулись, опять пошло отлаживание учебного процесса, 
обслуживание техники, наряды, заботы. В общем все, как всегда. 

Ан нет. Здесь надо отметить, что на 4 марта 1990 года были спланированы выборы 
в Верховный Совет РСФСР. Еще до бакинских событий мне позвонил Командующий ВДВ 
генерал-полковник Ачалов и "озадачил" меня следующим образом: У тебя с выборами 
здорово получается, если ты сумел начальника политуправления Сухопутных войск 
депутатом СССР избрать, то избрать Командующего ВДВ депутатом РСФСР просто 
обязан!