значит, у них на то была о-о-очень веская причина. И это были МИРНЫЕ люди. Я 
очень коротко, и, как мне показалось, емко высказал все, что я думал о его 
умственных способностях, и... положил трубку. 

Сразу скажу, что все осталось без каких-либо последствий. Никогда больше не 
видел и не слышал этого генерала. Но его голос до сих пор звучит у меня в ушах 
- голос недоумка-фанатика, голос морального урода, способного бросить на 
непонятно какой алтарь и непонятно во имя чего сотни, если не тысячи, 
человеческих жизней. И чьими руками это делать? Руками армии, первейший, 
священный долг которой состоит в защите своего народа от внешнего врага. А кто 
он, этот свой народ, по национальности - какое это имеет значение!.. 

Я вернулся к колонне. Там уже находился генерал-лейтенант Костылев. Генерал 
Костылев - человек многомудрый, многоопытный. Он сразу нашел нормальный выход 
из положения, заставил заниматься всех привычным делом обслуживать технику, 
приводить в порядок обмундирование, оружие. Организовал дополнительное 
патрулирование. Я доложил ему содержание разговора. Генерал Костылев был 
немногословен: 

- Как фамилия этого дурака? 

- Не разобрал! 

- Не врешь? 

- Нет, точно не разобрал. 

- Что ты ему сказал? 

- Дал ему уклончивый ответ - послал его подальше. 

- Молодец! Никаких атак не предпринимать! Слышишь, Саня, никаких атак! Ждать 
меня, я скоро вернусь. 

Генерал Костылев уехал. Прошел час, прошло два. Количество людей вокруг колонны 
все возрастало. Люди совали солдатам фрукты, овощи, пытались вручить деньги и 
всеми другими способами демонстрировали свое дружелюбие. От денег солдаты 
отказывались, фрукты со словами благодарности принимали. Все заверяли, что 
никакой стрельбы не будет, нет для этого основания. Вокруг меня функционировал 
постоянно действующий дискуссионный клуб. Мне с жаром пытались доказать, какие 
скверные люди армяне, приводились многочисленные исторические примеры того, как 
они нагло захватили исконные азербайджанские земли - Карабах. Рассказывались 
разные случаи, призванные подчеркнуть коварство, подлость, непорядочность армян.
 В ответ я пытался им доказать, что не знаю ни одной нации, состоящей из 
сплошных подлецов, что нельзя рассматривать в качестве врагов всех армян без 
исключения. Что каждой нации дано право иметь своих гениев и злодеев, умниц и 
дураков, трезвенников и пьяниц. На меня смотрели снисходительно. Постоянно 
дуплетом задавался один вопрос с последующей констатацией факта: "Вы в 
Азербайджане раньше бывали?" 

- Нет, не бывал, - повторял я. 

- Ну, тогда вы не знаете просто, что за люди армяне. Поживете узнаете. 

И новый поток случаев, фактов, параллелей обрушивался на меня. 

Наконец прибыл злой и взъерошенный генерал Костылев. 

- Разворачивай колонну, отводи на территорию дорожной бригады. Черт знает, что 
такое! 

Валентин Николаевич в целом был человек душевный, много на своем веку 
повидавший, и разговаривать с ним мне по крайней мере было легко. Но здесь он 
был настолько зол, что я благоразумно не стал спрашивать, где он был и с кем он 
разговаривал. 

Мы весьма любезно раскланялись с толпой, пожелали друг другу успехов, доброго 
здоровья и долгих лет жизни, колонна аккуратно развернулась и ушла в городок 
бригады. 

Сразу по прибытии в бригаду я был вызван на совещание к коменданту особого 
района города Баку генерал-полковнику Тягунову. Было Тягунову на тот период 68 
лет, война за плечами, и не она одна. Высокий, очень худой, похожий на Дон 
Кихота, я бы даже сказал, на классического Дон Кихота: длинная, нескладная 
фигура, с высоким голосом, в который уже примешивалось старческое дребезжание. 
Он был мудр, дальновиден и добр. Совещание он начал с того, что со всеми 
детально познакомился. Зачитал приказ о назначении его комендантом особого 
района, о назначении ряда других генералов и офицеров комендантами отдельных 
районов Баку (согласно этому приказу я стал комендантом Насиминского района с 
населением в 240 тысяч человек). Предложил приступить к исполнению служебных