- Надолго? 

- Пока не отобьем все атаки, Воевать так воевать! 

- А вы, товарищ комиссар, без автоматчиков не ходите. Учтите опыт Секарева, - 
посоветовал Иноходов. 

- Не мешало бы захватить с собой и кого-либо из политотдела. Надо помочь Прядко,
 - напомнил я комиссару. 

- Да, я так и думаю сделать, - ответил Шабанов. 

Наши предположения относительно дальнейших действий противника оправдались. 

В десять часов утра, после повторной артподготовки, последовала новая атака 
гитлеровцев. До конца дня немцы предприняли еще две атаки. Все атаки были 
отражены с большими для противника потерями. 

Поздно вечером из полка возвратился Шабанов, очень усталый, но довольный 
результатами боя. - Ну и молодцы! - восхищался он. - Не люди, золото! Сержант 
Акимов уложил из своего пулемета не менее ста фашистов. А разве такой он один? 

- А как вели себя Прядко и командир дивизиона Нестеров? 

Меня особенно интересовал Прядко. Сегодня был его первый серьезный бой. 

- К ним добрался после второй атаки, через минометную роту. Пришел, а 
минометчики сидят себе в воронках на бережку да посмеиваются, некоторые бойцы 
моют в Лужонке котелки. Можно подумать, не бой, а привал после марша. Кругом 
черно, избито, изрыто, а им хоть бы что! Привыкли, втянулись. Прядко и Нестеров 
встретили весело. Подсыпали, говорят, немцам табачку - пусть почихают. 
Понравились мне их наблюдательные пункты. Врылись в берег, словно стрижи, - не 
достанешь. 

- Зато с тыла уязвимы. 

- Это правда. 

В течение следующих двух дней гитлеровцы предприняли еще три атаки, стремясь 
прорваться к Сухой Ниве. Отдельным подразделениям врага удавалось вклиниваться 
в наш передний край, но для развития успеха у противника не хватало сил. 

Три дня боев на нашем левом фланге стоили фашистам дорого. Карельский полк 
отплатил врагу сторицею и за Лужно и за Красею. Но при отражении яростных атак 
большие потери понес и батальон капитана Прядко. 

Как мы и предполагали, противник предпринял попытку нанести вспомогательный 
удар и от Лычково. Но там все было наготове, и вражеская атака, не оказавшаяся 
внезапной, быстро захлебнулась. 

К концу третьего дня у нас в штабе сложилось твердое убеждение, что гитлеровцы 
выдохлись и едва ли смогут вести дальнейшие наступательные действия. Но 
оказалось, что мы недооценили их настойчивости и не предусмотрели всех 
возможных вариантов. 

На рассвете четвертого дня последовала новая, хорошо подготовленная и 
обеспеченная огнем атака пехоты, поддержанной пятнадцатью броневиками. 

Наши бойцы и на этот раз отразили фронтальную атаку: пехоту сковали огнем, а 
вырвавшиеся вперед броневики подорвали на минах и расстреляли прямой наводкой. 
Однако, пока наше внимание было приковано к отражению атаки с фронта, 
гитлеровцам удалось незаметно просочиться лесом на стыке с соседней дивизией. 
Неожиданно в тылу у Прядко появился батальон автоматчиков. Наступал он со 
стороны соседа северным берегом Лужонки. Под огонь автоматов с тыла попали 
командно-наблюдательные пункты батальона, дивизиона и огневые позиции 
минометной роты. Выбыл из строя капитан Нестеров. В исключительно тяжелых 
условиях оказался батальон Прядко. Сдавленный с трех сторон, он вынужден был 
отбивать атаки и с фронта, и с фланга, и с тыла. Обтекание с тыла продолжалось. 
Выдвинутая командиром полка на помощь батальону резервная рота не смогла 
задержать автоматчиков. Нанеся удары с фронта и тыла, гитлеровцы ворвались в 
Сухую Ниву. 

От батальона Прядко в строю осталось восемнадцать человек. Покидая после 
ожесточенного сопротивления поле боя, они вынесли на руках тяжело раненного 
комбата, получившего восемь пулевых и осколочных ран. Прядко руководил боем до 
последней возможности, пока не истек кровью. 

Пример мужества и стойкости батальона Николая Васильевича Прядко, в течение 
четырех суток сдерживавшего напор значительно превосходивших его по численности