оборону противника и создали условия для успешного наступления на Кривой Рог 
одновременно с севера, востока и юго-востока. Однако выполнять задачу пришлось 
в чрезвычайно тяжелых условиях. Очень мешала неустойчивая погода. Снегопады 
сменялись дождями. Подготовленных убежищ и траншей у нас не было. Все передовые 
части, кроме резервов, ютились во временных мелких окопах, которые то засыпал 
снег, то заливала вода. Обильные дожди сделали совершенно непроезжими для 
транспортов полевые дороги. Боеприпасы и продовольствие приходилось 
подтаскивать на руках. Все это требовало от людей огромного напряжения 
физических и моральных сил. 

Политотделы корпуса и дивизий, политработники частей. фронтовая печать, 
партийные организации, агитаторы и чтецы в подразделениях разъясняли воинам их 
задачи, раскрывали значение Криворожья. И люди клялись с честью выполнить свой 
воинский долг. Несмотря на боевые потери, с каждым днем росли ряды коммунистов. 


И вот, наконец, приказ пришел. Его рано утром принес ко мне запыхавшийся 
Щекотский. 

Штаб наш в то время располагался в Водяном. 

- Наступаем, значит, Федор Михайлович? 

- Наступаем, товарищ генерал. 

- В прежнем составе? 

- Нет. Теперь у нас четыре дивизии. Вошла в состав корпуса и 10-я 
воздушнодесантная. 

- Время на перегруппировку дают? 

- Двое суток. За две ночи, думаю, вполне справимся. 

- Очень хорошо. Давайте-ка карту, разберемся сначала сами. 

Перед корпусом стояла задача: своим центром прорвать оборону противника на 
участке в шесть с половиной километров и. нанося удар на юго-запад, в 
направлении Кривого Рога, овладеть Ново-Покровка, ст. Пичугино, Табурище, а к 
исходу дня выйти на рубеж Александровка, Златополь, Новоселовка. 

Таким образом, при общей протяженности фронта корпуса в 25 километров прорыв 
осуществлялся на участке протяжением в 6 километров; глубина ближайшей задачи 
составляла 3 километра, задачи дня - 10 километров. 

- Я считаю, что нет необходимости производить особые перегруппировки, - сказал 
Щекотский, когда мы разобрались с задачей и нанесли ее на карту. 

- Конечно, чем проще, тем лучше. 

- Следует только немного потеснить Даниленко и рядом с ним поставить наш второй 
эшелон - дивизию Чиркова. 

- Правильно, - согласился я. - Эти две дивизии и нанесут главный удар, а 
Микеладзе и Чурмаев будут содействовать им своими внутренними, смежными 
флангами. 

- А на внешних флангах будем обороняться. 

- Да. Пока не прорвемся в центре. 

Так было принято решение с учетом опыта нашего первого прорыва 30 января. 

Атаку наметили начать во второй половине ночи, вслед за короткой артподготовкой.
 К 12.00 вызвали командиров дивизий, чтобы ознакомить их с решением и поставить 
задачи, 

Первым прибыл Чирков (он размещался ближе, чем другие), за ним Даниленко, потом 
Чурмаев и Микеладзе. Собрались они у начальника штаба, и когда я зашел к нему, 
то застал всех за шумной беседой. 

- Вам повезло. Отдохнули, пообсушились, позалатали дыры,-говорил Даниленко 
Чиркову. - А мои под дождем да пол снегом. 

- Не завидуй. Через день - два опять рядом будем, - отвечал Чирков. 

- День-два на войне много значат. У меня на передовой мечтают хотя бы часок 
полежать на теплой печке. 

Даниленко и Чирков встретились второй раз и внимательно изучают друг друга.