многочисленных тостов и поздравлений я передал ему свой тридцатилетней давности 
разговор с Михаилом Николаевичем в автомобиле на Арбате. Дмитрий Дмитриевич 
обнял меня, на глазах навернулись слезы.

– Как хорошо, что вы вспомнили о нем!..

В порыве искренности я попросил Дмитрия Дмитриевича запечатлеть память о нашем 
общем друге в музыке, которую он так любил.

– Замечательная мысль, – согласился Шостакович. – Обязательно напишу о нем.

Льщу себя надеждой, что обещание это не забудется.




В ЛОНДОН

АКАДЕМИК

И. М. МАЙСКИЙ


Имя Тухачевского знакомо мне с первых лет революции, но лично я встретился с 
Михаилом Николаевичем только в 1936 году в Лондоне.

В январе того года умер английский король Георг V. Ему были устроены 
торжественные похороны. На эту церемонию прибыли из разных стран короли, 
министры, военные. Присутствовала и делегация Советского Союза, состоявшая из 
трех человек: Народного комиссара иностранных дел М. М. Литвинова (глава 
делегации), маршала М. Н. Тухачевского, представлявшего Красную Армию, и автора 
этих строк, в то время советского посла в Англии.

Чтобы современному читателю было понятно значение визита М. М. Литвинова и М. Н.
 Тухачевского в Лондон, следует сказать несколько слов о советско-английских 
отношениях того времени, и в частности отношениях по военной линии. Я 
подчеркиваю «по военной линии», потому что эти отношения несколько отличались 
от англо-советских отношений вообще, которые к началу 1936 года могли 
характеризоваться как спокойные и нормальные. В области же военной дело 
обстояло несколько иначе, ибо в руководстве британского военного ведомства 
засели твердолобые и узколобые догматики, сторонники английской военной 
традиции.

Когда в феврале 1924 года лейбористское правительство Макдональда установило с 
СССР дипломатические отношения и в Лондоне появилось первое советское 
полпредство, в нем не имелось военного атташе. В мае 1927 года, после 
бандитского налета на Аркос,[39 - Аркос – существовавшее тогда в Англии 
советское торговое общество.] консервативное правительство Болдуина разорвало 
отношения с СССР, и восстановились они лишь к концу 1929 года, когда к власти 
опять пришли лейбористы. Но тут произошла весьма странная история.

Военное ведомство СССР назначило в Лондон своего атташе. Британский посол в 
Москве сэр Эсмонд Овий выдал ему визу. Однако, когда все приготовления к 
отъезду были уже закончены и военному атташе оставалось только сесть в поезд, 
сэр Эсмонд Овий вдруг довел до сведения Советского правительства, что 
британская сторона не заинтересована в обмене военными представителями.

В чем дело?

Единственное объяснение сводилось к следующему: лейбористское правительство и 
английское министерство иностранных дел не возражали бы против обмена военными 
атташе, по британское министерство обороны не хочет видеть в Лондоне 
официального представителя Красной Армии, не желает «признавать» Советские 
Вооруженные Силы.

Прибыв в Лондон в качестве советского посла в октябре 1932 года, я сразу же 
стал принимать меры к урегулированию вопроса об обмене между обеими странами 
военными атташе. Мои усилия опять натолкнулись на упорное сопротивление «медных 
касок». Лишь в феврале 1934 года, когда общая атмосфера англо-советских 
отношений начала смягчаться, британское военное ведомство вынуждено было «пойти 
на уступки». Между СССР и Англией наконец было заключено соглашение об обмене 
представителями вооруженных сил.

В конце 1934 или в начале 1935 года в Лондон прибыл первый военный атташе СССР 
Витовт Казимирович Путна. Человек талантливый и энергичный, он сразу принялся 
за дело. Но старые традиции постоянно давали себя знать: к советскому атташе 
относились настороженно. «Медные каски» усиленно искали повод сказать: «Ну, 
конечно, советский военный атташе – это варвар и невежда».

К сожалению для них, Путна не давал им такого повода. Однако они не теряли