близкие разрывы снарядов, ни свирепая бомбежка - ничто не выводило Дмитрия 
Хрисанфовича из душевного равновесия. 

Как сейчас, вижу: в такой же щели, что и под Богодуховом, на одном из первых 
оборонительных рубежей Курской битвы Черниенко стоял и руководил боем корпуса. 
Перед ним развернутый планшет. Выслушав только что переданное донесение бригады,
 он начал наносить на карту те изменения, что произошли в обстановке. В это 
время два оглушительных взрыва тяжелых снарядов взметнули землю перед щелью и 
позади нее. Груда земли рухнула и на наше укрытие, а Черниенко как стоял, так и 
не шелохнулся. Только неторопливо стряхнул песок с планшета и продолжал как ни 
в чем не бывало вычерчивать условные знаки на карте. 

Кое-кто еще при жизни генерала Черниенко говорил: "Дмитрий Хрисанфович командир 
серьезный, умный, но малость медлительный". Что значит медлительный? 
Медлительность - черта в характере командира отрицательная, чреватая большими, 
а подчас и непоправимыми бедами не только для него самого, но и для войск, им 
возглавляемых. Но Дмитрий Хрисанфович, командуя 49-й танковой бригадой, а затем 
и корпусом, ни разу не промедлил принять ответственное в динамике боя решение. 
Ни разу не опоздал он с выполнением приказа. 

Не медлителен был командир 31-го танкового корпуса, а строг к себе, к каждому 
своему шагу, к каждому своему слову. Никогда не принимал он решения очертя 
голову, а объявлял его лишь после того, как взвесит все до мельчайших деталей. 
А приняв решение, настойчиво, с поразительной точностью выполнял свой замысел, 
уверенно шел к поставленной цели. 

Погиб Дмитрий Хрисанфович Черниенко на рубеже, прикрывающем Богодухов. И 
похоронили мы его в том же зеленом, стоящем на высоком холме городе, за 
освобождение которого наш молодой генерал отдал свою жизнь. 

Между тем атаки противника южнее Богодухова не ослабевали. Через несколько 
часов гитлеровцы потеснили пас на 3-4 километра. Большего им добиться не 
удалось. На помощь к нам пришли части 5-й гвардейской танковой армии и 32-й 
стрелковый корпус, которые стояли левее нас, к востоку от Богодухова. 

В конце концов общими усилиями к 16 августа мы остановили наступление на этом 
участке фронта фашистских танковых дивизий. 

После этого 1-ю танковую армию повернули на запад, где противник, создав в 
районе Ахтырки крупную группировку, пытался окружить 27-ю армию 
генерал-лейтенанта С. Г. Трофименко, а затем выйти к Богодухову. Здесь танкисты 
вместе с частями 27-й и 4-й гвардейской армий успешно парировали контрудар 
гитлеровцев. Из-за больших потерь в людях и технике к 22 августа нам пришлось 
отвести в тыл шесть танковых бригад. Остальные соединения поддерживали 
стрелковые дивизии 4-й гвардейской армии генерал-лейтенанта Г. И. Кулика и 26 
августа вышли в район большого украинского селения Котельва. 

На том закончилось участие 1-й танковой армии в Белгородско-Харьковской 
операции. 

Да, еще один эпизод того времени, о котором стоит упомянуть. Как я потом узнал 
от знаменитого украинского партизана, позднее заместителя Председателя 
Президиума Верховного Совета УССР Сидора Артемовича Ковпака, наши танкисты, 
войдя с боем в Котельву, избавили его жену от нависшей над ней опасности. 
Вот-вот она могла попасть в кровавые лапы гестаповцев. 

Не знаю точно, что делала в Котельве жена Ковпака. Скорее всего, выполняла 
задание партизан. Проживала она в селе, разумеется, нелегально, хоронилась у 
добрых и надежных людей, бродила из дома в дом. Сегодня там переночует, завтра 
- в другом месте. 

Однако местные полицаи каким-то образом пронюхали, что в селе скрывается жена 
вожака партизан. Фашистские ищейки предприняли усиленные поиски. Облава 
следовала за облавой. Уже перед самым нашим приходом полицаи напали на след 
женщины. И приди мы в Котельву днем позже, жена Ковпака оказалась бы, вероятно, 
в лапах гестапо. 

С завершением Белгородско-Харьковской операции советским войскам открылась 
дорога на Днепр. Наша же 1-я танковая армия получила приказ: сосредоточиться в 
районе города Сумы и поступить в резерв Ставки Верховного Главнокомандования. В 
том же приказе говорилось, что мы остаемся на довольствии Воронежского фронта, 
20 октября переименованного в 1-й Украинский. 

Два ночных перехода - и мы у места назначения. Штаб армии расположился 
неподалеку от города, в сосновом бору и в деревне Песчаная. Благодатные места. 
Но и в резерве Ставки хлопот много, и любоваться красотами природы было 
особенно некогда. 

Как обычно, в первую очередь отправились с Н. К. Попелем в Сумской обком партии.
 Мы считали своим партийным долгом помочь местным советским и партийным органам