корабли.
     01.39. Лег на курс 288°, по которому ушел отряд.
     01.57.  Отряда  не  обнаружил. Получил  приказание повернуть  обратно и
найти "Сурового".
     О дальнейшем  рассказал  старший лейтенант Власов, пришедший  вместе  с
Федоровым:
     - На минном поле остались  только мы,  миноносец "Суровый" и  подводная
лодка Л  - 2. Начал подбирать людей с "Верпа". Они плавали в дымящейся воде.
Вытаскивать было трудно: все окоченели, сами ухватиться за спасательный круг
не  могли. "Суровый"  приказал  мне  подойти к его  левому  борту.  Даю ход.
Впередсмотрящий докладывает:  "По носу  мины". Делаю разворот  вправо. Опять
впереди мина и какой -  то буек. Невероятное скопление всплывших мин. Обхожу
"Сурового"  с  кормы.  Вдруг раздались  два  взрыва  около Л -  2. На  катер
полетели осколки. С  миноносца передали приказание:  подойти к Л - 2 и снять
раненых. Из воды  виднелась только рубка подводной  лодки. Люди толпились на
мостике.  Мой  сигнальщик заметил  всплывшие мины. С  подводной  лодки  тоже
предупредили:  "Не  подходите!  С   левого   борта  мины!"  Я  спрашиваю   у
подводников:  "Есть  ли у  вас  ход?"  - "Есть",  -  отвечают.  "Подходите к
"Суровому", -  посоветовал я и сам отправился  к  миноносцу.  В  темноте  не
заметил,  как краснофлотцы  с палубы "Сурового"  футштоками  отталкивали  от
борта  мину,  проводя ее  за корму.  Застопорить  хода  не смог, по  инерции
понесло бы прямо на футштоки. Выход единственный:  полный  вперед, право  на
борт. Так  и  делаю. При  повороте стукаюсь  кормой  о  шлюпку,  спущенную с
миноносца,  и  разбиваю  ее в  щепы.  Но  все  облегченно  вздыхают  -  мина
обойдена...

     Лейтенант Федоров только в третьем часу  разыскал оставленные на минном
поле миноносец и подводную лодку. Вот что он запомнил:
     -  Подошли  к "Суровому". Командир  миноносца в рупор доложил командиру
отряда Нарыкову  о серьезных  повреждениях в  корпусе  и пожаре в кочегарке.
Ликвидировать  пожар  можно   только  затоплением   кочегарки.  Своим  ходом
миноносец идти  не может,  а  на буксире  вести  некому.  На рыков  приказал
подготовить миноносец к затоплению, а мне велел очистить корму от  глубинных
бомб  и боезапаса,  чтобы  облегчить  катер.  Я  должен  был  взять людей  с
миноносца.  Но  сколько  мы  их возьмем  вдвоем  с  Власовым?  Куда  денутся
остальные?  Я приказал  боцману Огурцову  сколоть лед с  палубы.  Нарост был
толстым  - пять - шесть сантиметров. Первым пошел снимать  людей с миноносца
МО - 402. По пути он захватил четырех человек с Л - 2. На катер Власова село
человек  семьдесят.  В это  время  сигнальщик доложил, что с  правого  борта
показались  два неизвестных корабля. На  миноносце сразу  же  сыграли боевую
тревогу.  Но  это  были  наши  БТЩ. Нарыков приказал передать  светофором на
тральщики, чтобы они немедленно подошли и сняли с миноносца людей.
     -  Один из  тральщиков подошел к миноносцу и  начал  принимать людей. У
меня на  катере  собралось  больше ста человек, - вновь вступил  в  разговор
Власов. - Катер так  сел,  что  привальный брус  оказался  под водой.  Боясь
перевернуться, подошел ко второму тральщику  и попросил принять от меня хотя
бы часть людей. Командир БТЩ не возражал. Но не  успел я пересадить и сорока
человек, как  раздалась команда, чтобы все отошли от миноносца. Тральщик дал
ход, я тоже не стал задерживаться.
     - Издали мы смотрели на  красавца Балтики, и сердце болело, - признался
Федоров. -  "Суровый" словно  лебедь покачивается  на  черных  волнах.  Этот
корабль  мог  бы еще  воевать,  а  пришлось  его  губить.  Невольно хотелось
крикнуть: "Не взрывайте, пусть в бою погибнет!" Но мы молчали...  От первого
взрыва "Суровый" лишь вздрогнул и слегка накренился. Не желал тонуть.  Через
две  минуты  второй  взрыв.  "Суровый",  словно  живое  существо,   вздохнул
последний раз и начал погружаться. Вскоре воды Балтики сомкнулись над ним...
     Корабли, спасавшие людей, опять вынуждены были повернуть к Гогланду. На
траверз Таллинна удалось выйти только эсминцу "Гордый",  минному заградителю
"Урал", двум МО и тральщику.
     Об их судьбе я узнал от Радуна. Его  потрясла гибель военкома "Гордого"
батальонного комиссара Сахно и командира - капитана третьего ранга Ефета.
     В  четвертом  часу  ночи  "Гордый"  по  какой  -  то  причине  сошел  с
протраленной  полосы,  уклонился  влево  и  вскоре  наткнулся  на мину.  Она
сработала  у  него в  параване. Была сыграна аварийная  тревога. Повреждение
оказалось небольшим, его можно было устранить на ходу. Но эсминцу не повезло
- через несколько минут у того же левого борта раздался второй, более мощный
взрыв.
     Корабль подбросило, он зарылся  носом в волны и остановился.  Машины не
действовали.
     На мостик прибежал механик и доложил командиру, что в районе четвертого
орудия  огромная  пробоина.  Заделать  ее  невозможно.  А  с  кормы  и  носа
докладывали о  всплывших  минах, которые  ветром несло  на  корабль. Капитан
третьего  ранга  Ефет  приказал  выставить  по  борту  матросов с  шестами и
отводить   мины   за   корму.   Затем,  взяв   мегафон,  крикнул   командиру
приближающегося минзага:
     -  На  "Урале"!  Проходите  стороной.  Не  приближайтесь,  здесь  мины.
Пришлите катера МО. Пусть заберут людей!
     Своим офицерам Ефет скомандовал:
     -  Спустить шлюпки. Произвести  посадку людей.  Мы  с комиссаром уходим
последними.