На подорвавшемся катере рулевой с трудом разглядел командира, лежавшего
на палубе. Он спустился вниз и поднял лейтенанта. Тот был оглушен  падением,
так  как  ударился  лицом о крышку  люка.  Пробормотав  что  - то невнятное,
лейтенант Боков сделал два шага и, потеряв сознание, повалился на палубу.
     Хорошо, что на борту  были командир звена  старший лейтенант  Бочанов и
военком  дивизиона  старший политрук Жамкочьян.  Выскочив из кормового люка,
они не понимали, что произошло.  Приказав сыграть аварийную тревогу, Бочанов
поднялся на мостик и отсюда увидел, что нос МО начисто оторван.
     Началась  борьба за живучесть  катера. Под напором волн  могла  рухнуть
передняя переборка машинного отделения, в которое просачивалась вода. За нее
и  взялись в  первую  очередь: конопатили щели, подтащили  щиты, подпорки  и
клинья. Одновременно начала работать помпа.
     Очнувшись, командир катера прошел в радиорубку. Там светилась аварийная
лампочка. Радист Фарафонов, увидев кровь на лице лейтенанта, отдал  ему свой
носовой платок и спросил:
     - Сколько еще продержимся на плаву?
     Он был  уверен,  что катер  тонет, но не покидал своего  поста, так как
надеялся связаться с ушедшим вперед конвоем.
     - Не беспокойся, еще поплаваем, - ответил Боков. - Как у тебя связь?
     - Неважно.  Видно, что - то с антенной.  Фарафонов вышел на палубу и во
тьме  разглядел витки  антенны  на перебитой  рее. Вместе  с  командиром  он
распутал  антенну, натянул  ее и  закрепил.  Вернувшись в  рубку,  Фарафонов
принялся отстукивать свои позывные. Но ему никто не отвечал.
     "Может,  не понимают", - подумал  радист.  Руки  у него дрожали.  Чтобы
успокоиться,  он  сделал несколько  глубоких  вдохов и вновь взялся  стучать
ключом.
     Катерники,  крепившие   внизу  переборки,  с  опаской   поглядывали  на
прибывавшую воду. Помпа не успевала ее откачивать. К ним на помощь спустился
военком.
     -  А ну запустим вторую помпу!  - предложил  он и  сам  стал откачивать
воду.
     Механикам  удалось  запустить  два  мотора.  Катер  задрожал, как живое
существо. Это взбодрило моряков. Решили задним ходом выбраться на фарватер и
там дождаться возвращения конвоя.
     Определившись  по звездам, командир звена  высчитал, куда  и  на  какое
расстояние ветром  могло снести дрейфующий катер, затем поднялся на мостик и
осторожно кормой вперед повел подбитое судно.
     До  фарватера они  добирались долго - больше  часа. Помпы  не  успевали
откачивать воду. Она все прибывала и прибывала.
     Во  мгле  наблюдатели вдруг увидели  смутный  силуэт большого  корабля.
Решив, что это вражеский миноносец, Бочанов  сыграл тревогу и  обратился  ко
всем:
     - А ну, братцы, не подкачать! Живыми не сдадимся.
     Краснофлотцы  и  старшины  заняли  свои боевые  места  и  приготовились
встретить огнем во много раз сильнейшего противника.
     Но тревога  была напрасной. Краешек луны, выглянувший из - под облаков,
осветил свои тральщики,  возвращавшиеся на Гогланд. Бочанов принялся кричать
в мегафон и сигналить ручным фонариком.
     Тральщики прошли  мимо, но потом  один из них замедлил  ход, вернулся к
подбитому катеру и забрал пострадавших.
     18 октября. Вечером вместе с политотдельцами я смотрел старый кинофильм
"Большая жизнь".  Какой обаятельный актер  Алейников!  Смотришь  на недавнюю
нашу  жизнь и  невольно думаешь: "Сколько мы перенесли всего,  только начали
мало-мальски жить по-человечески - и опять все летит к чертям!"
     Война  идет в Донбассе,  в Крыму. Взорван Днепрострой. Вновь вылезли из
воды камни днепровских порогов. Гитлер стремится отбросить нас к лучине!
     В Москве патриоты целыми семьями уходят на фронт.

        "МЫ ПОКИДАЕМ ОСТРОВА"

     23 октября.  Вчера гитлеровцы  заняли  последний остров  Моондзундского
архипелага. Гарнизоны Эзеля и Даго, оставшиеся в  глубоком тылу  после ухода
нашего флота из Таллинна, героически сражались почти два месяца.
     Из  политдонесения  я  узнал, что  ленинградский  писатель  -  маринист
Всеволод Вальде в самые тяжелые дни вел в газете островов сатирический отдел
"Прямой  наводкой".  Его  стихи  и чуть грубоватые юмористические  миниатюры
вызывали  в окопах хохот. А позже, когда стало очень трудно, взял винтовку и
ушел к бойцам передовой линии обороны.
     Я хорошо знал этого спокойного и немногословного моряка,  попыхивающего
трубкой. Вместе с ним мы добровольно пришли на флот и отправились в Таллинн.
При мне  его назначили на  Даго, и мы распрощались с  ним в политуправлении.
Жив ли Всеволод? Удалось ли ему перебраться на Ханко? Впрочем, и на Ханко не
спасение. Пока держались Эзель, Даго и Осмуссар, все вместе они представляли
грозную силу и контролировали вход в Финский залив. Теперь ханковцы остались
одни.
     После  войны  стало известно,  что  для захвата островов Моондзундского
архипелага гитлеровцам пришлось собрать солидные силы. Была даже совместно с
финнами разработана  операция  "Северный  ветер". Для ее  проведения в  море
вышло  двадцать  три  корабля.  Два  финских  броненосца  -  "Ильмаринен"  и
"Вейнемайнен",  немецкий минный  заградитель  "Бруммер",  девять  сторожевых