него в окуниновской переправе также отпадала, поскольку в полосе армии A. A. 
Власова имелась к услугам корпуса своя переправа у Сваромье (25 км севернее 
Киева). Все это привело к слабости стыка между 5-й армией и 27-м стрелковым 
корпусом в процессе отхода.
Отход войск 5-й армии представлял собой достаточно сложную задачу. Надо было 
преодолеть две большие реки (Припять и Днепр) при наличии всего двух переправ у 
Чернобыля и Навозов и железнодорожного моста у Неданичей.
Отходящие войска были разделены на три эшелона в зависимости от используемого 
транспорта. По железной дороге Овруч – Чернигов перебрасывалась материальная 
часть 200-й и 135-й стрелковых дивизий, тылы, артиллерия. Вторым эшелоном были 
автомобильные перевозки. Для этого распоряжением фронта 5-й армии были приданы 
900 автомашин. Автотранспортом перевозились 131-я (экс-моторизованная) и 62-я 
стрелковые дивизии, воздушно-десантные бригады. Помимо этого собственным 
автотранспортом перевозились части, находившиеся в подчинении управлений 9-го и 
19-го механизированных корпусов. Наконец, остальные силы армии отходили походом,
 то есть пешим порядком.
Для введения противника в заблуждение было приказано: 
«За 2-3 часа до начала отхода произвести огневое нападение, которое 
периодически повторять до самого начала отхода» {41} .
Отмечая хорошую организацию отхода, нужно отметить, что в условиях сложившейся 
тогда обстановки отступление 5-й армии было шагом настолько логичным и 
ожидаемым противником, что никакие меры маскировки не могли обмануть ожидания 
противника. Филиппи пишет: 
«Тем не менее штаб 6-й армии ещё 18 августа был проинформирован о том, как 
оценивает обстановку ОКХ. Командованию армии предлагалось „срочно принять 
соответствующие меры“, чтобы выяснить намерения противника и „перестроить армию 
таким образом, чтобы в случае отхода 5-й армии красных начать немедленное 
энергичное преследование“. 
20 августа штаб 6-й армии доложил, что в течение последней ночи пятью дивизиями 
проводились разведывательные поиски, и их результаты отнюдь не свидетельствуют 
об изменении намерений противника. Командующий 6-й армией, возвращавшийся 
вечером 20 августа с северного участка фронта, также подтвердил, что не мог 
заметить признаков начавшегося отхода противника» {42} .
Предположения о скором отходе 5-й армии базировались, таким образом, только на 
логических умозаключениях и интуиции немецких командующих. Франц Гальдер 
записал в своём дневнике: 
«Крайне удивительно, что командующий 6 А (ген. Рейкенау) настолько уверен в 
отходе противника (5 А), что он уже завтра (22.8) хочет начать преследование» 
{43} .
Однако с самого начала отход пошёл не так, как было запланировано. 
Первоначальный план отхода указывал: «С отходом за р. Днепр правый фланг армии 
загнуть от Навозы на Чернигов» (Сборник боевых документов ВОВ. Выпуск №40. М.: 
Воениздат, 1960. С. 117).
В дополнительном распоряжении от 20 августа М. И. Потапову командующий фронтом 
указывал, что при выходе армии на Днепр «правый фланг от Навозы на Чернигов не 
загибать, а занять и прочно оборонять восточный берег р. Днепр от фронта 
(исключительно) Лоев, Ст. Глыбов» {44} . Тем самым правый фланг армии выносился 
на 60 километров на северо-запад от Чернигова. Но вскоре оказалось, что отход 
армий левого фланга Центрального фронта требует именно загнуть правый фланг 5-й 
армии в районе Чернигова фронтом на север и даже на восток, так как сюда уже 
начали выходить передовые части 2-й армии Вейхса. Поэтому 135-я стрелковая 
дивизия, выгрузившаяся 22 августа в районе Бахмач, была срочно выдвинута на 
реку Десна для поддержки отходящих с севера на юг войск 21-й армии Центрального 
фронта. При этом западнее Чернигова бездействовали несколько дивизий 31-го 
стрелкового корпуса. Назначение 5-й армии широкого фронта обороны на Днепре 
привело к напрасному распылению сил и, во-первых, затруднило парирование 
возникшего на левом фланге армии кризиса, а во-вторых, создало предпосылки для 
окружения выдвинувшихся северо-восточнее Чернигова соединений 31-го стрелкового 
корпуса.
23 августа 98-я, 111-я, 113-я пехотные дивизии легко прорвали слабую 
арьергардную завесу на стыке 5-й армии и 27-го стрелкового корпуса. В 
образовавшийся прорыв устремилась передовая боевая группа 11-й танковой дивизии.
 Танки и мотопехота дивизии устремились по дороге через Кухары прямо на 
Окуниново. Мост через Днепр в районе Горностайполя (немцы употребляют именно 
это название) охранялся сводными подразделениями стрелков, понтонёров в составе 
182 человек и 18 зенитными пушками. Печкинский мост был минирован, кроме того, 
в это время у Окуниново переправлялся полк 171-й стрелковой дивизии 27-го 
стрелкового корпуса. Обычно в таких случаях немцы прибегали к услугам спецназа 
из «Учебного полка 800», известного больше как «Бранденбург». Спецназовцы 
переодевались в советскую форму, имитировали отход разрозненных частей и 
использовали другие приёмы для обмана охраны важных объектов.
В результате мост был захвачен, и мотопехота 11-й танковой дивизии образовала 
сильную предмостную позицию. Полк 171-й стрелковой дивизии был просто отброшен 
от переправы на север и влился затем в состав 5-й армии. В бою за переправу был 
ранен командир 11-й танковой дивизии Гюнтер Ангерн, сменивший 15 августа 
убывшего в Африку Людвига Крювеля. 
Тем временем передовой отряд 11-й танковой дивизии попытался развить успех 
далее. От Окуниново на восток, на переправу через Десну и Остёр была выдвинута 
разведгруппа. Но здесь немцам удача не улыбнулась. Мост охранялся только ротой 
НКВД с двумя станковыми пулемётами и зенитной батареей, но в район Остёра был