Подводная лодка снова устремилась в атаку, В шесть часов двадцать минут мы 
снова сумели занять позицию и выпустили две торпеды из носовых торпедных 
аппаратов. 

Дистанция залпа была не более пяти кабельтовых, но увы!.. Торпеды опять не 
попали в цель. На этот раз мне удалось заметить, что торпеды прошли по носу 
танкера. 

Стало ясно, что скорость противника была меньшей, чем мы полагали. Четыре 
боевые торпеды были израсходованы зря... Но у нас оставались еще две не 
выпущенные торпеды, и я решил попытаться еще раз выйти в атаку. 

К сожалению, момент был упущен: скорость подводной лодки не позволяла догнать 
противника и занять позицию для залпа. Да и танкер, как мне показалось, уже 
обнаружил присутствие советской подводной лодки и увеличил скорость хода. 

Оставалось рассчитывать только на какое-нибудь изменение обстановки. Более 
всего я надеялся на то, что за мысом Нордкин танкер повернет в сторону берега, 
направляясь на Ла-фьорд. 

Двенадцать следующих минут мы соревновались с танкером в скорости. Но танкер 
довел свою скорость до предельной и прошел мыс Нордкин, не повернув в сторону 
берега. 

Втайне я еще на что-то надеялся, и мы продолжали преследовать танкер. 

Вдруг все находящиеся на мостике заметили, что дистанция между лодкой и 
танкером стала сокращаться, Противник явно уменьшил ход. Это ничем не могло 
быть оправдано, но факт был налицо, А вскоре танкер начал-таки поворачивать в 
сторону берега. 

Я тут же скомандовал "Право руля!", и лодка немедленно легла на боевой курс. 
Через две минуты был дан залп с дистанции трех кабельтовых. 

За все двадцать восемь боевых атак, в которых мне приходилось участвовать в дни 
Великой Отечественной войны, ни одна из сорока двух торпед, выпущенных по моей 
команде "Пли", не приносила столько волнении, сколько принесла эта последняя. С 
нетерпением ждали результатов атаки и остальные подводники. 

Над танкером поднялся громадный водяной столб, и густей черный дым окутал судно.
 

Подводная лодка легла уже на курс отхода и дала полный ход, когда раздался 
новый сильный взрыв. Нас изрядно тряхнуло. Там, где находился танкер, мы 
увидели огненный столб высотой метров сто. 

А мы спешили уйти подальше от берега, чтобы погрузиться на большую глубину и 
перезарядить торпедные аппараты. 

На мостике появился Паша с фотоаппаратом. 

- Ну как, Паша, успел сфотографировать что-нибудь? - спросил я. 

- Нет, - огорченно ответил матрос, - меня прогнали с мостика... мешал. 

- Кто прогнал? 

- Старший помощник. Говорит: и без тебя тут хватает... 

- Ну, ничего, - успокоил я матроса, - в следующий раз прикажу, чтобы тебе дали 
возможность сфотографировать ночной торпедный взрыв. Сегодня взрыв был какой-то.
.. невыразительный, ты все равно не успел бы его снять... 

- Да он и другой раз не снимет, - вмешался Глоба. 

- Почему? - удивился я. 

- Да здесь же позировать никто не будет, а работать быстро он не может... 
Ползает, как медуза... 

- Нет, товарищ капитан-лейтенант, с аппаратом я работаю быстро. 

- Ну, посмотрим, как ты работаешь, - решил я положить конец спору, завтра или 
послезавтра еще кого-нибудь встретим, атакуем, а ты снимай. 

На следующий день действительно встретили немецко-фашистский конвой. 

Накануне вечером мы получили радиограмму, извещавшую, что из Бек-фьорда вышел 
конвой в составе пяти транспортов, трех эскадренных миноносцев и нескольких