По правую сторону от нас, за многочисленными мысами, простиралось Северное море.
 

Цель нашего приезда в Англию и само наше прибытие должны были сохраняться в 
тайне. Однако, как мы убедились, в Розайте все население знало о нас. И, когда 
наш поезд подъезжал к порту, у каждого дома, у каждого поворота дороги мы 
видели людей различных возрастов и профессий, пришедших посмотреть на нас. 
Увидев в открытом окне голову советского матроса или офицера, англичане 
поднимали кверху два пальца, что означало победу. Даже дети, игравшие возле 
маленьких домиков, приветствовали нас тем же жестом. 

В порту мы попали в окружение английских рабочих, которые встретили нас очень 
тепло. 

"Вот теперь-то, наконец, Гитлеру будет капут!" "Вот теперь-то наше 
правительство откроет второй фронт!" "Вот это настоящие союзники!" - говорили 
рабочие, дружески похлопывая по плечу матросов. 

Несмотря на то что наши случайные собеседники не знали русского языка, а запас 
английских слов у наших моряков был весьма скудный, между рабочими и матросами 
завязывались оживленные дружеские беседы. 

Однако вскоре полицейские стали оттеснять от нас портовых рабочих. У поезда 
остались только советские моряки, несколько носильщиков да полицейские, 
удивлявшие нас своим необычайно высоким ростом. 

Нас разделили на две части. Моряки надводных кораблей были размещены на 
пароходе со странным названием "Императрица России". Подводников же отправили 
на эскортный авианосец "Чейсер", который стоял в ремонте и мог быть использован 
для временного размещения людей. 

Поздно вечером, когда все хлопоты были закончены и мы, предвкушая отдых, 
готовились ко сну, к нам в каюту вошел Трипольский. 

- Готовитесь спать? 

- Так точно, спать, - подтвердили мы с капитаном второго ранга Фисановичем, 
моим соседом по каюте. 

- Не выйдет! 

- Почему не выйдет? - спросили мы. - Ночь ведь... 

- Хозяева приглашают в салон на коктейль-партию. Там, говорят, нас познакомят с 
офицерами передаваемых нам подводных лодок, а также хотят познакомиться с нами. 
Словом, собирайтесь! 

- Пошли, Фис, положение безвыходное, - резюмировал я. 

Герой Советского Союза Израиль Ильич Фисановнч, или Фис, как его называли 
подводники, был родом из-под Харькова. В свое время по путевке Ленинского 
комсомола он был послан в Военно-морское училище имени Фрунзе. Окончив его и 
попав на подводные лодки Северного флота, Фисанович быстро занял место в ряду 
прославленных подводников. На его боевом счету числилось четырнадцать 
потопленных фашистских транспортов и кораблей. О Фисановиче я слышал еще на 
Черном море, но познакомился с ним только в Англии. Это был очень остроумный 
человек и интересный собеседник. 

С подчиненными он был мягок, и никто никогда не слышал от него грубого слова. 

- Больше всего я боюсь, что там заставят пить, - жаловался Фисанович, который, 
как говорится, в рот не брал спиртного. 

Опасения Фисановича были не напрасны. 

Через полчаса все советские офицеры собрались в каюте командира дивизиона, и 
вскоре все вместе направились в салон, где, как нам казалось, нас ожидали 
англичане. 

В салоне было очень шумно И накурено. Офицеры сидели на низеньких диванчиках, 
расположенных вдоль стен, или стояли группами и беседовали, держа в руках 
стаканы с напитками. 

Наше появление было замечено присутствовавшими не сразу, и некоторое время мы 
были в положении незваных гостей. 

- О-о! Наши гости! Очень приятно! - подскочил к нам, наконец, щупленький 
англичанин с нашивками старшего лейтенанта. - Меня зовут Лейкок, я назначен к 
вам офицером связи.