подонков"{528}, которые, невзирая на соглашение о капитуляции, 8 мая продолжали 
стрельбу. Это местами задерживало продвижение немецких войск, но боевых 
действий все же не вызвало. 9 мая в 4.40 в Прагу вошли танки 1-го Украинского 
фронта. Назначенный комендантом города генерал-майор Зиберов, передовой отряд 
которого на рассвете прорвался в центр и захватил мосты через Влтаву, не 
обнаружил "организованного сопротивления"{529}, а к 10.00 с последними очагами 
сопротивления в Праге было покончено{530}. Доктор Степанек-Штемр совершенно 
справедливо замечает, что "Прага... фактически... была освобождена от немецких 
войск уже утром 8 мая" и советские танки вошли "в уже освобожденную Прагу"{531}.
 

Утверждение, будто Прага была освобождена войсками Красной армии, диктуется 
исключительно соображениями политико-пропагандистского характера, а держится 
этот тезис лишь за счет умолчания исторической роли 1-й дивизии РОА в пражских 
событиях 6-8 мая 1945 года и благодаря дискредитации соглашения ЧНС с немецким 
командующим от 8 мая. В этой связи интересно взглянуть, как оценивают роль РОА 
в пражских событиях советские авторы в тех случаях, когда они отказываются от 
метода умолчания. Гончаренко и Шнайдер в статье в армейской газете "Красная 
звезда" просто переиначивают исторические факты, утверждая, что Гитлер "бросил 
на подавление восстания армию предателя Власова"{532}. Этой же концепции 
придерживается "Чехословацкий военный атлас", изданный министерством 
национальной обороны Чехословакии совместно с Академией наук: в специальной 
карте Пражского восстания власовцы, выступление которых все же не удалось 
проигнорировать, обозначены той же синей краской, что и "немецко-фашистские 
войска". Командующий 1-м Украинским фронтом маршал Конев ограничивается лишь 
кратким сообщением о взятии в плен Власова и "дивизии генерала Буняченко" к 
юго-востоку от Праги, но ничего не пишет о предшествовавших этому боях в 
чешской столице{533}. По версии генерала армии Лелюшенко, командующего 4-й 
гвардейской танковой армией, "банда Власова" была полностью разбита у Хемница 
(!){534}. Генерал армии Штеменко, после войны - начальник Генштаба Советской 
армии, хотя и прибегает к оскорбительным прозвищам, говоря об "отщепенцах", о 
"готовых на все головорезах", все же пишет, что "некоторые власовцы вошли в 
Прагу", "когда там назревало время решительного восстания против немецких 
оккупантов", что "некоторые группы власовцев по своей инициативе" вступили в 
борьбу, хотя Чешский национальный совет якобы и слышать не хотел об их 
помощи{535}. Разумеется, все документы, связанные с этими событиями (соглашение 
группы "Бартош" с Буняченко 5 мая, а также договор ЧНС с ним 7 мая и соглашение 
ЧНС с генералом Туссеном) в корне подрывают версию об освободительной роли 
Красной армии. И отношение советских представителей к членам РОА и даже к 
членам ЧНС после занятия Праги советскими войсками свидетельствует, что они 
понимали это с самого начала. 

Вскоре после вступления в город генерал Рыбалко прибыл на заседание ЧНС, чтобы 
выяснить чрезвычайно важные для СССР вопросы - "узнать о смысле восстания, его 
течении, участии в нем так называемой власовской армии и капитуляции 
немцев"{536}. Судя по реакции генерала, полученные им сообщения не 
удовлетворили его - он без обиняков заявил, что все власовцы будут расстреляны. 
В ответ на "энергичные и сердечные" просьбы председателя профессора Пражака и 
других членов Совета пощадить этих людей, сражавшихся за Прагу, генерал Рыбалко 
пошел на "великодушную уступку", заявив, что расстреляют не всех{537}. 

В боях за Прагу погибли сотни солдат РОА, множество было ранено{538}. Раненым в 
пражских больницах выделили отдельные палаты, на которых сначала висела надпись 
"героические освободители Праги". Вскоре после вступления Красной армии в город 
органы СМЕРШа начали регистрацию раненых. О дальнейшем рассказывает доктор 
Степанек-Штемр, впоследствии эмигрировавший в Израиль{539}: 

У меня была знакомая, моя землячка из Моравска-Острава, Е. Р., молодая женщина, 
чудом пережившая Освенцим, Тере-зиенштадт и Дахау. В первые дни после окончания 
войны она работала в пригороде Праги Мотол. (Рядом с больницей находился 
большой лагерь для пленных немцев, я часто ездил туда проводить допросы.) Е. Р. 
рассказала мне, что в больнице в Мотоле лежало около 200 раненых власовцев. 
Однажды в больницу явились советские солдаты, вооруженные автоматами. Они 
выгнали из здания врачей и санитарок, вошли в палаты, в которых лежали тяжело 
раненые власовцы, и вскоре оттуда раздались длинные очереди... Все раненые 
власовцы были расстреляны прямо в кроватях. 

Такая же судьба постигла и солдат, лежавших в других больницах. С. Ауски на 
основании достоверных источников сообщает о расстреле в Праге и окрестностях 
более 600 членов РОА. Могилы многих солдат РОА, проливших кровь за освобождение 
города и расстрелянных красноармейцами, можно найти на Ольшанском кладбище. 

Подверглись преследованиям и члены Чешского национального совета, заключившие 
соглашения с генерал-майором Буняченко и генералом Туссеном и лишившие Красную 
армию лавров спасителей города{540}. Пострадали все члены ЧНС, чьи имена стояли 
под протоколом от 8 мая: профессор Пражак был уволен с кафедры в университете, 
представитель социал-демократов доктор Котлрий тоже потерял работу, генерал 
Кутлвашр был приговорен к 20 годам заключения, штабс-капитан Неханский - казнен.
 Заместитель председателя ЧНС, представитель коммунистической партии Смрковский 
получил пожизненный срок. В числе предъявленных ему обвинений фигурировало то,