а также 1-м Казачьим юнкерским училищем под командованием полковника 
Медынского в составе 300 человек{197}. 

Уцелевший, несмотря на все военные поражения, 15-й Казачий кавалерийский корпус 
на 1 апреля 1945 года имел следующий боевой состав{198}: штаб корпуса с 
конвойной сотней, разведотряд, моторизованный отдел связи, находившиеся в 
стадии формирования танковый батальон и батальон штурмового оружия, первая и 
вторая кавалерийские дивизии (каждая состояла из штаба дивизии с охранной ротой,
 полевой жандармерии, корпуса трубачей, взвода пропаганды, трех конных полков, 
артиллерийского дивизиона, отдела связи, саперного батальона, а также групп 
снабжения и обеспечения и ремонтного подразделения), 3-я пластунская дивизия 
(состоявшая из штаба дивизии, трех пластунских полков, разведотряда, отдела 
связи, артиллерийского дивизиона, а также из служб обеспечения и снабжения, 
находившихся в стадии формирования). Точные данные о численности боевого 
состава и соотношении немцев и казаков имеются лишь для 1-й Казачьей дивизии. 
Составленная 4 ноября 1943 года из нескольких казачьих конных полков (2-го 
Донского, 2-го Кубанского, 3-го Терского и 1-го Сибирского), дивизия 
насчитывала 18 555 человек, в том числе 222 немецких офицера, 3 827 немецких 
унтер-офицеров и рядовых, а также 191 казачьего офицера и 14 315 казачьих 
унтер-офицеров и рядовых{199}. По данным некоторых авторов, среди которых можно 
назвать и Нерянина, численность казаков в 15-м Казачьем кавалерийском корпусе, 
состоявшем из трех дивизий, превышала 40 тысяч (во всяком случае, она была 
никак не меньше 30 тысяч{200}. К этому добавлялся также Казачий учебный и 
резервный полк, номинально находившийся под командованием Шкуро, но фактически 
подчиненный немецкому командиру, численность боевого состава которого была 
непостоянной, однако иногда достигала 10 тысяч человек{201}. В марте 1945 года 
Шкуро пытался создать в память о временах гражданской войны - особую боевую 
группу "волчий отряд" из двух тысяч человек под командованием полковника 
Кравченко. Однако этот план, судя по всему, так и не был осуществлен. 

В начале 1945 года к РОА присоединилось еще одно формирование Русский корпус, 
"шуцкорпс", до 1944 года находившийся под командованием генерал-лейтенанта Б. А.
 Штейфона{202}. Корпус был сформирован 12 сентября 1941 года в Сербии, с 
согласия главнокомандующего Сербии, из русских эмигрантов, по большей части 
принадлежавших когда-то к армии Врангеля. Вообще приток русских, живущих за 
границей, был на удивление многочисленен, многие офицеры царской и белой армий, 
такие как генералы Анге-леев и Белогорцев, изъявляли готовность служить даже не 
на командных постах. Национальный порыв одушевлял и молодое поколение - 
студентов, гимназистов, служащих, которые стремились вступить в Русскую армию. 
Но привлечение к войне против СССР русских Эмигрантов - за исключением особых 
случаев противоречило немецкой политике{203}, поэтому корпус предназначался для 
действий лишь внутри Сербии. К тому же немцы сняли первого командира корпуса 
генерал-майора М. Ф. Скородумова, заменив его генерал-лейтенантом Штейфоном, 
бывшим начальником штаба, из-за чего возникла конфликтная ситуация. В сентябре 
1943 года численность боевого состава корпуса, не считая кадрового состава, 
составляла 4769 человек{204}, и, по оценке главнокомандующего Сербии, это было 
исключительно надежное формирование. По желанию ОКХ и при поддержке германского 
министерства иностранных дел корпус стал пополняться за счет приема русских 
добровольцев из Германии, Франции, Венгрии, Хорватии, Болгарии, Греции, Румынии 
и принадлежавшей лежавшей ранее СССР Бессарабии и, наконец, за счет советских 
военнопленных и в короткое время набрал пять полков, в которых служило 16 тысяч 
человек{205}. Офицерские кадры готовились в собственном кадетском корпусе (1-й 
Русский имени Великого Князя Константина Константиновича кадетский корпус) под 
командованием генерала Воскресенского и в нескольких юнкерских ротах. 

С 1943 года Русский корпус применялся в боях против партизан Тито, а с 1944-го 
- против проникавших в страну советских войск. В сражениях корпус отличался 
безудержной отвагой, что привело к большим потерям. По словам очевидца, в этих 
боях погиб цвет эмигрантского офицерства{206}. Остатки сильно поредевшего 
корпуса, около 4 тысяч человек, осенью 1944 года прорвались из Сербии в 
Хорватию и с радостью восприняли известие о создании КОНР и формировании 
национальных русских военных сил. Генерал Штейфон, отправившийся к Власову, 
заявил от имени своих солдат о готовности подчиниться главнокомандующему 
Освободительной армией{207}. Было решено поручить руководство корпусом 
генерал-майору Боярскому, а Штейфона назначить инспектором по личным делам 
солдат. Немцы, с которыми в январе-феврале 1945 года вел переговоры по этому 
вопросу полковник Поздняков из штаба армии, в общем и целом выразили согласие, 
но возражали против отвода надежных полков с фронта с целью реорганизации. 12 
мая 1945 года Русский корпус под командованием полковника А. И. Рогожина, 
принявшего полк после смерти Штейфона, сдался англичанам в районе Клагенфурта. 

Кроме групп, которые по собственной инициативе и собственными путями пытались 
присоединиться к армии Власова, имелось еще одно русское формирование, которое 
сознательно шло собственной дорогой и "ничем не было связано с генералом 
Власовым ни в политическом, ни в оперативном отношении"*. Мы имеем в виду уже 
упоминавшуюся "1-ю Русскую национальную армию" генерал-майора 
Хольмстона-Смысловского{208}. Это самое удивительное из всех добровольческих 
соединений находилось целиком под влиянием своего командира, бывшего капитана 
царской гвардии, который в промежутке между войнами получил польское 
гражданство и окончил офицерское училище рейхсвера. Будучи майором вермахта и