года? И многие сходятся на
    
том, что да — мог. Жаль, что немецким военным удалось-таки уломать Гитлера не 
пытаться даже разоружать вла-совцев ни в 48 часов, никогда вообще, а то бы речь 
пошла совсем о другой дате взятия Берлина, например, февраль 1944 года.
Дадим слово все тому же Юргену Торвальду:
«15-го сентября 1943 года генерал Хельмиг был срочно вызван в Мауэрвалъд. Там 
его в чрезвычайно раздраженном состоянии встретил начальник генерального штаба 
Цейтлер и сообщил о приказе Гитлера — разоружить все добровольческие формирова 
-ния и отправить всех людей на каменноугольные копи во Франции. Цейтлер 
разразился:
    — Мне уже всего довольно! Я не желаю получать по носу из-за ваших проклятых 
добровольцев... Я сыт по горло! Молчать!.. Не пробуйте мне возражать или 
что-либо говорить! Я требую от вас, чтобы вы сделали соответствующие 
распоряжения о разору -жении и сообщили мне о них в течение шести часов! Поняли 
?
    — Это... совершенно невозможно! — глухо сказал генерал.
    — Как «невозможно» ? Это же приказ самого фюрера! По до -несениям он точно 
установил, что добровольческие части нашего южного крыла, средней части фронта 
отказались повиноваться. Хуже! Они бежали! Они образовали дыры в нашей линии! 
Приказ фюрера не терпит промедления в исполнении. Я не имею желания, повторяю 
вам еще раз: ни-ка-ко-го же-ла-ния рисковать своей го -ловой из-за ваших 
русских!..
    Но к Хельмигу вернулись его хладнокровие и самообладание. Он сухо и 
деловито сказал:
    — Сообщения о каком-либо массовом отказе в повиновении со стороны русских 
добровольцев совершенно не соответствуют дей -ствительности! Наоборот, я 
постоянно получаю донесения, кото -рые говорят о доблести и надежности 
добровольческих частей. По точным сведениям нигде ненадежность не переходила 1,
5 процен -та. Точно такие же доклады я имею и от южного крыла нашей средней 
армейской группы. Мы не получили никаких тревожных
   
вестей об увеличении ненадежного элемента. Я желаю знатъют -куда пришли 
подобные сообщения ?
    — Фюрер получил непосредственную информацию. Ему сообщил... 
главнокомандующий армиями. Кроме того, все это дела не меняет. Приказ есть 
приказ!
    — Простите, — ответил генерал Хельмиг, — даже если бы эти сообщения, паче 
чаяния, оказались точными, то мне все же кажется, что в Главной Квартире фюрера 
должны знать, что собой представляет разоружение такого количества бойцов и к 
каким последствиям оно может привести!
    — Ясно им это или нет, я должен придерживаться приказа фюрера!..»
   Опять ситуация с Америкой: открыть ее можно, а закрыть нельзя. Когда генерал 
Хельмиг вернулся к себе в штаб, там уже знали о приказе фюрера. Один из 
офицеров, майор Репке, прямо спросил Хельмига:
    — Господин генерал, как мы можем разоружить более полумиллиона солдат? 
Неужели кто-нибудь «наверху» думает, что добровольцы дадут это сделать? Как 
только об этом придет весть, добровольческие части перебегут на ту сторону 
фронта, и тогда действительно наш фронт, наши люди попадут в смертельную 
опасность!..
    Репке был сильно взволнован, и с каждым словом его возбуждение все больше 
росло:
   — Когда эти господа там, «на верхах», поймут, что проявлять силу — 
сумасшествие...
   В самом деле, было от чего «сильно взволноваться» майору Репке и всем 
военным.
   Чтобы «более полумиллиона солдат», — допустим, что на Курской дуге их было 
поменьше, но все-таки, — чтобы столько солдат совершили разом одно и то же, для 
этого, во-первых, их надо готовить, во-вторых, чтобы готовить, нужна 
специальная организация, в-третьих, на такое надо получить разрешение, команду 
от... Сталина. Должен быть общий замысел, общий план операции. И что
   
получается? Нужны были Сталину «дыры» в линии передовых позиций немцев? Нужны. 
Для прорыва наших танков в тыл немцам? И это тоже. Но главное, Сталину нужно 
было, чтобы Гитлер после такой «измены» бросился бы разоружать эти «русские 
добровольческие части». Изменники! «Этот нарыв» вскрыть! «Разоружить!» 
«Расформировать!» «Проклятые русские изменники!..» — все, как рассчитал Сталин.
   Майор Репке был не прав, когда говорил генералу Хельмигу, будто тогда эти 
«добровольческие части перебегут на ту сторону фронта». Ничего подобного! Они 
никуда бы не «перебежали». У них была совершенно другая задача: при попытке 
немцев «разоружить» их они сами должны были навек «разоружить» разоружателей. 
Сталин точно рассчитал Гитлера, он поставил на его бесноватость от сообщения об 
«измене». Сталин точно знал, что Гитлер, в созданной для него ситуации, 
поступит именно так, а не иначе — отдаст приказ всех русских вернуть в 
концлагеря или расстрелять. А это значит — Гитлер получал второй 
советско-германский фронт, но у себя в тылу, за спиной у своего фронта. И не 
надо думать, будто по замыслу Сталина и ГРУ этот второй советско-германский 
фронт должен был развернуться лицом на восток и двигаться на соединение со 
своими. Глупости! Ему была поставлена задача — развернуться фронтом на запад и 
двигаться, сокрушая хлипкие тыловые гарнизоны, на запад... по маршруту, которым