Через 20 лет Лукин, правда, надиктует «Огоньку» нечто про Власова.
    «В один из январских дней 1943 года ко мне явился генерал-предатель Власов. 
Его сопровождал фашистский майор...
    Власов был в длинном пальто, которое делало его еще выше и сутулее, чем на 
заседании Военного совета Наркомата обороны в начале сорок первого, когда я 
видел его в последний раз. Он встретил меня стоя. (?) Щелкнул каблуками и 
приложил руку к полям фетровой шляпы на немецкий манер. (?) Потом вытащил из 
кармана бумагу и театральным жестом протянул ее мне: «Прошу вас прочитать, 
господин генерал!»
    Не отвечая на его приветствие (?), я молча взял бумагу и стал читать. Это 
было так называемое «Воззвание к русскому народу»...
   — Ну и что? — спросил я, кончив чтение.
   — Прошу подписать эту бумагу!— торжественно провозгласил Власов. — Вам 
доверяется высокая честь — быть командующим РОА!
   — Вот что, Власов, — сказал я громко, чтобы меня слы
   
шали в соседней комнате, в которой, как я знал, собрались мои товарищи по плену,
 генералы и старшие офицеры Советской Армии. — Вот что, Власов... Меня теперь 
уже не интересует вопрос, каким способом ты получил партийный билет и для чего 
ты его носил. В моих глазах ты просто изменник и предатель, и та шайка 
отщепенцев, которую ты наберешь под свое бесславное знамя, тоже будет не армией,
 а сборищем предателей... Ты мне скажи, Власов, как ты свой народ обманул ?!.
   — Советы мне не доверяли! — пробормотал Власов, отводя от меня глаза. — Я 
был в загоне.
   — Врешь! До войны ты командовал девяносто девятой дивизией. Потом принял 
корпус. В сорок первом армию получил! Какое же тут недоверие ? А если бы и не 
доверяли, разве это оправдывает измену Родине ?
   — Меня в Смоленске на улицах встречали!
   — ...в Смоленске выгоняли палками людей на улицу тебя встречать! Как ты мог 
в глаза смотреть этим женщинам и детям ? Откажись, пока не поздно, от своего 
предательского дела!
   — Вот видите, — сказал Власов, обращаясь к майору. — Видите, с какими 
трудностями мне приходится сталкиваться при формировании армии. А вы мне не 
верили! Я предлагал генералу Снегову, генералу Понеделину, генералу Карбышеву...
 Вот видите, теперь и Лукин отказывается!»
   Читать этот текст одно удовольствие, не диалог, а листовка: «Смерть 
предателям!» А как чудесно названа беседа с Лукиным: «Мы не сдаемся, товарищ 
генерал!» Это к кому? К генералу Власову? Для начала: почему Власов в глазах 
Лукина подает «Воззвание к русскому народу» «простой бумагой»? Не потому ли, 
что хочет сказать Лукину:
никакое это не «Воззвание», для нас с тобой, дорогой «господин генерал Лукин» — 
филькина грамота, не более.

Если у Лукина и вправду была феноменальная память и он 21 год спустя 
воспроизвел для «Огонька» разговор с Власовым слово в слово, то все во Власове 
— откровение, его лишь надо расшифровать. Хотя подозрения на провалы в памяти 
есть: по Лукину, вначале вроде Власов «явился» к нему, но в следующем абзаце 
получилось, будто Власов «встретил меня стоя».
   И все-таки я думаю, что Лукин в своих воспоминаниях фантазирует только 
насчет своей части диалога, а Власова цитирует слово в слово. Особенно вот это 
место:
«Вот видите, — сказал Власов, обращаясь к майору. — Видите, с какими 
трудностями мне приходится сталкиваться с формированием армии. А вы мне не 
верили! Я предлагал генералу Снегову, генералу Понеделину, генералу Карбышеву...
» Это же информация для Лукина и для тех, кто в это время находился «в соседней 
комнате, в которой, как я знал, собрались мои товарищи по плену, генералы и 
старшие офицеры Советской Армии». Этими словами Власов не только информирует 
Лукина, «генералов и старших офицеров Советской Армии», кто еще из генералов 
попал в- плен, но и ориентирует их, вселяя веру в то, что не все предатели, что 
армию предателей собрать почти невозможно, никто не идет в нее, не должны идти 
в нее и вы. Только плотно зашоренный не видит истинного смысла слов, которые 
произносит Власов. По логике, предатель Власов должен говорить Лукину как раз 
все наоборот: генерал Снегов, генерал Понеделин, генерал Карбышев уже 
согласились, уже сотрудничают, уже работают на благо РОА, очередь за тобой, 
«господин генерал» Лукин, и тех, кто в «соседней комнате». К тому же, как мы 
увидим ниже, проблем с формированием РОА у Власова, к большому нашему сожалению,
 не было.
   Прямой начальник Власова Музыченко тогда оказался в плену, а подчиненный 
генерал-лейтенанта Музыченко Власов сумел-таки вырваться из вражеского окруже
   
ния. Сказывалась школа! Музыченко тоже, как и Лукин, дожил до Победы, вернулся 
домой и умер своей смертью в кругу семьи. Попал в окружение тогда и командующий 
КОВО генерал-полковник М.П. Кирпонос. Живым оттуда он так и не вышел. В 
подчинении у Власова 22 июня 1941 года был 4-й механизированный корпус. По 
нынешним представлениям — это что-то вроде полка Космических войск: 36 080 
человек личного состава, 1031 танк, 100 полевых орудий, 36 орудий 
противотанковой обороны, 36 зенитных орудий, 186 минометов, 268 бронемашин. Это 
правда, что были проблемы с комплектованием, но как-то все-таки выкручивались. 
Соотношение сил и средств в полосе Киевского особого военного округа, в состав 
которого входил и мехкорпус Власова, на 22 июня 1941 года выглядело так: