«Железный поток», у Седых — в романе «Даурия». Позже, в развитие этой темы А. 
Якобсон напишет пьесу с откровенным названием: «Борьба без линии фронта», за 
которую он получит Сталинскую премию. Забегая вперед, скажу: о войне у нас 
написано гигантское количество романов, повестей, рассказов, пьес, стихов и 
поэм. Но о какой войне? 80 процентов всего написанного о той самой войне, где 
«борьба без линии фронта», о войне, которую вела та, «вторая», «другая» армия, 
руководимая той, «второй партией». В мае 1945 года существовало очень стойкое 
мнение: в Великой Отечественной войне победили партизаны и подпольщики. Жуков и 
вся Красная Армия очень ежились от этих разговоров, прямо хоть оголяй грудь от 
орденов и медалей. Но потом спохватились. Военным сказали, что это они победили 
в войне, а партизан и подпольщиков сделали не то полупредателями, не то 
«героями среди нас»; не то полуподозреваемыми, не то полузасекреченными.
    У каждого из «движений», как в период 1918—1922 годов, так и в период 
1941—1945 годов, было свое главное командование —«бюро нелегальной работы при 
ЦК», хотя в разных местах оно могло именоваться и другим словом. В «схронах» 
эти ребята не отсиживались. А «полевые командиры», особенно в Великую 
Отечественную войну, кроме общевойсковой академии, имели за плечами специальные 
учебные заведения, в которые брали только после академии и практической работы 
в войсках. В тылу врага они были полководцами, академиками нелегальной войны. 
Начинали с «призыва в армию» — забира
    
ли из ближайших сел нужных мужиков. Тенденция была к расширению и объединению. 
Отряд должен был расти до определенных размеров, а потом обязательно 
объединялся с другими такими же. Образовывались партизанские районы, которые в 
ряде мест перерастали в боевые партизанские фронты. В годы Гражданской войны 
таковыми были Гомельско-Черниговский, Кубано-Черно-морский, Ставропольский, 
Дербентский, Алтайский, Амурский, Сучанский, Уссурийский в тылу колчаковских 
войск... Эти партизанские фронты освобождали самостоятельно очень значительные 
территории. На этих территориях сразу же восстанавливалась советская власть, 
налаживалась хозяйственная и всякая другая деятельность. Освобожденные 
партизанами территории объявлялись республиками. В годы гражданской войны их 
было множество, например, была «Баштанская партизанская республика» — в 
Николаевском уезде Херсонской губернии;
«Рудобельская партизанская республика» — в Белоруссии; «Тасеевская партизанская 
республика», «Степно-Баджейская партизанская республика» — в Сибири...
   В годы Великой Отечественной войны наиболее яркой в этом смысле была 
«Локотская республика» в районах вокруг города Локоть, что на Брянщине. 
Руководил этой республикой вначале инженер Воскобойников, а после его смерти — 
инженер Б. Каминский. У этого Каминского была своя регулярная армия 
численностью в 12 тысяч «прекрасно обученных, хорошо вооруженных солдат и 
офицеров». Местные власти, надо полагать, советские, провели земельную реформу, 
создали сеть общеобразовательных школ, наладили выпуск газет, организовали 
административно-управленческие и судебные структуры. Как пишет кандидат 
исторических наук А. Колесник в своей книге «Генерал Власов — предатель или 
герой?»:
«Жизнь в «Локотской республике» забила ключом. По-

явился достаток — обилие продовольствия, товаров широкого потребления, 
производимых частными предприятиями, повсеместно началось строительство жилых 
домов, была создана сеть внутреннего пассажирского и грузового транспорта.
    Действовавшие в брянских лесах партизанские отряды получили из центра 
указание занять оставленные немцами места. Борьба «армии Каминского», так 
назывались силы самообороны «Локотской республики», с партизанами кончилась 
очень быстро — большинство партизан с оружием в руках перешло на сторону 
«Локотской республики».
    Конечно, можно сказать и так: «большинство партизан с оружием в руках 
перешло на сторону «Локотской республики». Но самые, скажем так, мнительные 
немцы из абвера и СС этот факт прочитали иначе: «А не был ли этот переход 
большинства «партизан с оружием в руках на сторону «Локотской республики» 
способом усиления Москвой вооруженных формирований сил самообороны так 
называемой «Локотской республики»?» А. Колесник приводит такой факт: «Летом 
1943 года два немецких военнослужащих, ограбившие одиноко стоящую мельницу и 
убившие ее хозяина, были пойманы локотской полицией. Суд «Локотской республики» 
вынес им смертный приговор. Несмотря на протесты высшего верховного 
командования, приговор был приведен в исполнение в Ло-коте на площади, на 
глазах у многотысячной толпы». А вот о том, что «суд «Локотской республики» 
вынес бы «смертный приговор» коммунисту, советскому активисту, комсомольцу, 
«партизану» и пр. — такого случая нет на совести Каминского и в истории 
«республики».
    Книга А. Колесника вышла в 1991 году. Конечно, можно написать, что против 
казни Каминским двух оккупантов протестовало «высшее немецкое командование»,
    
но «приговор был приведен в исполнение». Можно. Хотя это так же маловероятно, 
как сказочки о том, будто особо героических наших бойцов и командиров немцы 
хоронили с воинскими почестями в знак уважения и воинского рыцарства. Для 
немцев мы были только «славянским навозом», не более. По приказу 
генерал-фельдмаршала Кейтеля, которого потом повесили в Нюрнбергской тюрьме, за 
каждого убитого немецкого солдата полагалось тут же, без всяких разговоров 
«расстрелять 50—100 коммунистов», первыми подвернувшихся прямо на улице. А для 
немцев синонимом коммуниста был русский.