Венгрии, Румынии, Италии, Финляндии и пр. на оккупированной ими нашей 
территории, что равнялось почти всей европейской части нашей страны, где была 
сосредоточена едва ли не вся наша промышленность, наука, сельскохозяйственное 
производство,-культура и где они даже печные трубы смели с лица земли, — после 
того, как немцы «заключат мир с западными державами», не только ничего не 
восстановят (запланировано лишь железное «совместное восстановление Европы, 
экономическое объединение европейских государств без России»), — но наоборот — 
будет «продолжена борьба с большевиками» (читай: с русскими. — В.Ф.).
    В Нью-Йорке в 1993 году вышла книга Б.М. Кузнецова «В УГОДУ СТАЛИНУ. Годы 
1945-1946». Есть в той книге слова, написанные в 1954 году: «Сегодня много 
говорят о «РУССКОЙ УГРОЗЕ», но ни Вашингтон, ни Лондон не указывают нэ то, что 
самая антикоммунистическая нация на свете — это русская». Золотые слова, только 
и Вашингтон, и Лондон, и Берлин... и Тель-Авив — все отлично это знают. Они не 
борются с «коммунизмом», который только в Гражданскую войну потерял 20 
миллионов русских. Они еще и навесили на лик России страшное, может быть, одно 
из самых отвратительных социальных творений и объявили всему свету, будто
    
это звероподобье и есть истинное лицо России, русских. Запад под этим 
политическим, идеологическим, партийным кодом воюет открыто и уничтожает на 
глазах всего «мирового сообщества» исключительно русскую нацию — и нет вроде бы 
геноцида против русской нации, а есть этакая абстрактная «борьба с «ужасной 
политической идеологией», что-то вроде эмоционального, но в пределах приличия, 
философского диспута за круглым столом». Как свидетельствовал один из 
присутствовавших при переговорах сотрудников Канариса, Юстус фон Эйнем, адмирал 
подтвердил своим партнерам известную программу: устранение Гитлера, перемирие 
на Западе, продолжение войны на Востоке. Донован и его английский коллега 
согласились с предложением Канариса, констатировал фон Эйнем.
   К общему плану операции «Оверлорд» был разработан план под кодовым названием 
операция «Рэнкин» — на случай «чрезвычайных обстоятельств». Таких «чрезвычайных 
обстоятельств» прогнозировалось три:
   « — если сопротивление немецких войск будет сильно ослаблено,
    — если немцы уйдут из оккупированных стран,
    — если Германия безоговорочно капитулирует». 12 февраля 1944 года 
Объединенный комитет начальников штабов главнокомандующего экспедиционными 
войсками издал директиву по войскам, в ней, в частности, говорилось:
   «Независимо от установленной даты вторжения вам надлежит быть готовым в 
любое время использовать такие благоприятные условия, как отход противника 
перед вашим фронтом, для того, чтобы вторгнуться на континент с теми силами, 
которые к этому времени будут в вашем распоряжении». Налицо сговор? Безусловно. 
Иначе зачем «Рэнкин» и директива по войскам? В этом раскладе получается, что 
вначале должен быть план «Рэн-
   
кин», что план «Рэнкин» главный, основной, а «Овер-лорд» — вспомогательный, так,
 для бумаги и обмана Сталина. Американцы должны были по этому плану 
оккупировать всю Германию, Англия, «двигаясь из Италии, захватить всю Австрию...
».
   По поводу этого «реального второго фронта» Безы-менский вопрошает:
    «Когда единству антигитлеровской коалиции угрожала наи -большая опасность? 
В 1942 году, когда она только создавалась? В начале 1943 года, когда в США 
Донован и его сторонники еще могли надеяться, что убедят Рузвельта в 
возможности сговора с германским «центристским или социалистическим правителъст 
-вом» ? Или в 3944 году, когда некоторые американские генералы рисовали себе 
картину быстрого марша от Нормандии до Берли -на? Или, наконец, в 1945 году, 
когда Гиммлер готов был заплатить Даллесу любую цену, лишь бы тот пошел на 
сговор? Все эти вопросы умозрительные, ибо решали, к счастью, не те, кто хотел 
сговориться. Решало совсем другое: реальное сооотношение сил на фронтах Второй 
мировой войны, и в первую очередь на его глав -ном, советско-германском фронте».

   Можно было бы полностью согласиться с Безымен-ским, если бы он в состав 
совете ко-германского фронта зачислил и армию генерала Власова. Можно было бы 
согласиться с Безыменским, если бы он, говоря о реально существовавшем где-то с 
1942 года — сразу после Сталинграда — «втором фронте сговора против русских», 
он бы говорил и о том, что Власов под руководством Сталина и ГРУ создал тот 
самый знаменитый «Атлантический вал», иными словами, второй фронт Сталина. 
Первый — советско-германский, второй — русско-союзнический. И нет вопроса: 
«Когда единству антигитлеровской коалиции угрожала наибольшая опасность?» В 
январе 1944 года, когда последняя власовская дивизия заняла свое место на 
«Атлантическом валу», кончилась возможность сговора американцев и англичан с 
немцами, на предмет
   
открытия союзниками Западного фронта, открытия, как «некоторые американские 
генералы рисовали себе картину быстрого марша от Нормандии до Берлина». Гиммлер,
 в самом деле, мог «быть готовым заплатить Даллесу любую цену, лишь бы тот 
пошел на сговор», но это уже был 1945 год, Гиммлер мог только блефовать, потому 
что дорога на Берлин с запада была у русского генерала Власова и его армии.
   О сговоре, который мог реально состояться, правомочно говорить только до 
января 1944 года — до полной переброски власовских дивизий на Атлантическое 
побережье. Пока Рузвельт и Черчилль чухались, а второй фронт под давлением 
Сталина открыли в Нормандии в июле 1944 года, Сталин свой второй фронт в 
Нормандии же открыл в январе 1944 года.