каком контексте: "Сейчас только расчищают тех, кто у Жукова был мало-мальски в 
доверии, их убирают. А Жукова год-два подержат, а потом тоже - в кружку, и все! 
...Тут вопрос стоял так: или я должен сохраниться, или целая группа людей 
должна была скончаться - Шикин, Голиков и даже Булганин, потому что все это 
приторочили к Жукову. Значит, если нужно было восстановить Жукова, Гордова, 
тогда булганинщина, шикиновщина, голиковщина должны были пострадать". 

Упоминались знакомые все лица (Шикин - начальник ГлавПУРа в 1946-1949 годах) в 
негативном плане, а Г. К. Жуков в позитивном. С солдатской прямолинейностью 
Герой Советского Союза Гордов на всю жизнь сохранил навыки старшего 
унтер-офицера первой мировой войны и недаром послужил прообразом генерала 
Горлова в пьесе А, Корнейчука "Фронт", прогремевшей в 1942 году. Подверстали к 
этим двоим из Приволжского военного округа еще генерал-майора Г. И. Кулика 
(разжалованного Маршала Советского Союза), также, по понятным причинам, 
недовольного Сталиным, и всех троих в начале 1947 года - в тюрьму. Едва ли 
добились чего-либо от старых солдат в отношении Жукова, хотя продержали их в 
заключении до конца лета 1950 года, когда состоялся суд. 

Их обвинили в намерении изменить Родине, совершить теракты, групповой 
антисоветской деятельности. На суде все трое отказались от своих показаний на 
следствии (Рыбальченко: "Следователь довел меня до такого состояния, что я 
готов был подписать себе смертный приговор"). Как в воду глядел. Всех 
приговорили к расстрелу и на следующий день, 24 августа 1950 года, казнили. Но 
это никак не подвигало МГБ в деле "заговорщика" Жукова. От бессилия и добирали 
тогда в тюрьму таких, как А. Н. Бучин. 

Все же в начале пятидесятых травля Жукова постепенно угасает. Он выстоял, не 
дал ни малейшего повода легиону провокаторов, стукачей и прочих, которыми он 
был плотно обложен со всех сторон. С другой стороны, летом 1951 года рухнул тот,
 кто был мотором гнусной кампании против нашего национального героя. Запутался 
в интригах и угодил в тюрьму МГБ сам Абакумов со своей бандой. Мерзавцу 
пришлось давать отчет таким же мерзавцам в том, почему, как сказано в 
документальной повести К. А. Столярова "Голгофа" (М., 1991), он прошел мимо 
"контрреволюционного заговора, которым руководил Главный маршал артиллерии 
Воронов. Цель заговора - свержение Советского правительства и передача власти в 
стране маршалу Жукову". Абакумов оправдывался ссылками на дело генерала 
Телегина и других - всего 8 человек. "Дело это весьма важное, и его впредь 
следует держать и не заканчивать. Оно связано с маршалом Жуковым, который 
является очень опасным человеком..." 

В каком же страшном мире жили эти люди, да можно ли именовать их людьми? 
Избитый, в кандалах, неделями запираемый в холодильную камеру в Лефортовской 
тюрьме, Абакумов все твердил свое. Ему предстояло пройти самому по кругам ада, 
куда он садистски отправлял других. Пройти под расстрельными статьями, 
применение которых было неизбежно в конце позорного пути. По всей вероятности, 
Жуков, если судить по его опыту 1937-1939 годов, не мог быть "недоволен тем, 
что клеветник получил по заслугам - "рыл яму для другого, а угодил в нее сам", 
как говорится в народной пословице". 

По-иному он оценивал Сталина. Завершая то эссе "Коротко о Сталине", Г. К. Жуков 
проявил великодушие в отношении главного кукловода кампании против него - И. В. 
Сталина. Отбросив мелочные и недостойные крупного государственного деятеля 
поступки, Жуков обратился к главному, как он понимал, событию: усилия Абакумова 
и Берии "сводились к тому, чтобы арестовать меня. Но Сталин не верил, что якобы 
я пытаюсь организовать военный заговор, и не давал согласия на мой арест. 

Как потом рассказывал Хрущев, Сталин якобы говорил Берии: "Не верю никому, 
чтобы Жуков мог пойти на это дело. Я его хорошо знаю. Он человек прямолинейный, 
резкий и может в глаза любому сказать неприятность, но против ЦК он не пойдет". 


И Сталин не дал арестовать меня. А когда арестовали самого Абакумова, то 
выяснилось, что он умышленно затеял всю эту историю так же, как он творил их в 
мрачные 1937- 1939 годы. 

Абакумова расстреляли, а меня вновь на XIX съезде партии Сталин лично 
рекомендовал ввести в состав ЦК КПСС. 

За все это неблагоприятное время Сталин нигде не сказал про меня ни одного 
плохого слова. И я был, конечно, благодарен ему за такую объективность". 

Конечно, Георгий Константинович, писавший по памяти, допустил неточности. XIX 
съезд партии состоялся в октябре 1952 года, В. С. Абакумова расстреляли 19 
декабря 1954 года. В основном он прав - есть серьезные основания думать, что 
параноик Сталин в определенной степени раскаялся. В феврале 1953 года Жукова 
отзывают из Свердловска в Москву. Предстояло новое назначение. "Думаю, что он 
хотел назначить меня министром обороны, но не успел, смерть помешала", 
рассудительно сказал Жуков глубоким стариком, а отвечая на вопрос, простил ли 
он Сталина, промолвил: "Я это просто вычеркнул из своей памяти".