Растревожили память следы слащевских окопов. Мой спутник тоже о чем-то 
задумался. Конечно, у него были другие воспоминания. В то время, когда мы 
воевали на Перекопе с белогвардейцами, он был мальчишкой и лишь мечтал 
посвятить себя военному делу. Он жил в Средней Азии, где все героическое, 
беззаветно преданное народу, олицетворялось в образе бесстрашных кавалеристов - 
грозы басмачей. Не достигнув комсомольского возраста, он сбежал из дому в 
воинскую часть. Командиры разглядели в мальчике талант, послали в кавалерийскую 
школу. Не хотели его туда принимать. Но знаете, как в песне: "Кто хочет, тот 
добьется". Несколько месяцев мальчишка посещал занятия, не будучи зачисленным, 
пока старший потока не сказал ему: 

- Почему нарушаешь порядок, где ночуешь? В общежитии полагается быть курсанту. 
Сегодня занять койку! 

Так его "зачислили решением снизу". Потом служба, кавкурсы, полк в Уссурийском 
крае, где учили тому, что нужно на войне. И вот грянула гроза, и он уже комдив. 
Скажу сразу, что несколько месяцев спустя, в конце 1941 года, А. Н. Первушин 
принял командование армией и провел с ней одну из очень интересных десантных 
операций{2}. Такой стремительный рост молодого командира, несомненно, 
свидетельствует о даровании. Но и дарованию ведь нужно время, чтобы 
развернуться и войти в силу на новом, высоком поприще. А это, поверьте, очень 
трудное дело. Тот же генерал Первушин говорил мне, когда встретились уже после 
войны: 

- Боже мой, как было тяжело, когда назначили с дивизии на должность 
командующего армией! Видимо, сделали это потому, что я все-таки знал Крым, да и 
людей тогда, вы помните, недоставало. Мне-то от понимания этого факта не было 
легче. Армия на плечах! Десант в перспективе... Вспоминаешь, и даже сейчас 
оторопь берет. Да ведь вы сами это перечувствовали. 

Действительно, мне несколько раньше тоже пришлось пережить нечто подобное. 

Не так давно, в шестидесятых годах, на одном из приемов в честь гостей, 
прибывших из Народной Республики Болгарии, собралась группа советских 
добровольцев "испанцев". Вспоминали суровое и прекрасное время борьбы за 
свободу и республику в Испании, где советские добровольцы отдавали свои знания, 
опыт и свою кровь. Родион Яковлевич Малиновский, показывая на меня, добродушно 
сказал присутствующим: 

- Некоторым повезло, еще не успели вернуться на Родину - пожалуйста, принимай в 
командование стрелковый корпус, а мне пришлось полгода в преподавателях 
академии ходить. 

- Товарищ маршал, это же алфавит виноват - вы на "М", а я на "Б", ответил я... 

...Григорий Михайлович Штерн докладывал политбюро о деятельности наших 
добровольцев; правительство и общественность Испанской республики писали, что 
они высоко оценивают роль советских добровольцев в организации вооруженной 
борьбы против фашистской интервенции, и лестно характеризовали многих товарищей.
 Была названа и фамилия автора этих строк. И. В. Сталин прервал докладчика: "Вы 
жалуетесь мне, что нет военных кадров. Вот вам кадры!.." Мне ничего не было 
известно о том, как неожиданно повернулась судьба, поскольку я в это время 
лежал в госпитале в Барселоне после ранения под Уэской. Но вот приехал в Москву.
 Вызвали в Кремль. Докостылял. Михаил Иванович Калинин вручал ордена. Помню, с 
какой восторженной любовью смотрели мы на Всесоюзного старосту, который 
воплощал в себе удивительное, захватывающее обаяние нашей партии. Слушаешь его 
великорусский говорок, в котором уже проскальзывают нотки старости, и 
чувствуешь, что счастлив. Счастлив тем, что ты - боец такой партии. 

Михаил Иванович вызывал награжденных, вот раздался его голос: 

- Орденами Ленина и Красного Знамени награждается комбриг Батов... 

Меня в этот момент потрясло не обилие наград, в голове бился один вопрос: 
"Почему комбриг? Откуда комбриг? Был рядовой командир полка Московской 
Пролетарской дивизии, и вдруг..." Конечно, участие в вооруженной борьбе 
испанского народа за республику, где мне был доверен пост советника славной 
12-й интербригады, а потом советника Теруэльского фронта, обогатило 
определенным опытом. Но долго жило тревожное ощущение, что, как говорят, хомут 
не по плечу. Оно вызывало одно стремление - всеми силами достигнуть уровня, 
которого требуют от тебя партия и страна. 

Вначале мне было доверено командование 10-м стрелковым корпусом. Затем 3-м, 
который участвовал в боях на линии Маннергейма (1939 - 1940 гг.) ив походе за 
освобождение западных областей Белоруссии и Украины. Вот с таким опытом 
пришлось мне решать сложные задачи обороны не подготовленного к войне Крыма. 

Но вернемся к Перекопу. После нашей поездки с полковником Первушиным здесь 
началось строительство оборонительных сооружений. Флот помог своими минными 
запасами. Письмо участника обороны Крыма А. Н. Мудрицкого напомнило мне, кто из