Среди первых добровольцев в нашем ополчении оказался интереснейший человек - А. 
И. Находкин. Ему тогда шел пятьдесят седьмой год. За плечами богатая жизнь: из 
рабочей семьи, с девяти лет работал по найму, знал баррикады девятьсот пятого 
года, а в гражданскую войну начал командиром отряда Красной гвардии и вырос до 
комиссара бригады. Участвовал в разгроме Врангеля в Крыму, сражался в Северной 
Таврии, на Кубани в дивизии И. Ф. Федько, С. К. Тимогаенко. На долю А. И. 
Находкина выпало счастье трижды встречаться, слушать В. И. Ленина - в апреле 
1917, в ноябре 1918 и в марте 1919 года. С августа 1918 по июль 1919 года 
находился в тылу врага в Крыму вместе с Д. И. Ульяновым. 

Тяжелое ранение заставило его, инвалида второй группы, более двадцати лет 
носить особый корсет. Несмотря на это, он очень просил зачислить его хотя бы в 
ополчение. "Я бился с беляками, гнал их из Крыма и сейчас не могу - понимаете, 
не могу! - быть в стороне..." Мы его приняли, и Находкин командовал батальоном, 
затем полком ополченцев и многих научил понимать войну, привил первые навыки 
воинской дисциплины. 

Уже в июле на строительстве оборонительных сооружений было занято больше 40 
тысяч человек. Днем и ночью рыли рвы, возводили долговременные огневые точки. И 
не только вокруг Севастополя. В Феодосии, например, был отрыт противотанковый 
ров от моря до гор. 

Положение войск на Южном фронте резко ухудшилось. 17 июля 9-я армия, 
действовавшая на левом его крыле, оставила Кишинев, а в начале двадцатых чисел 
немцы форсировали Днестр. Север Крыма требовал внимания. Вместе с комдивом 
106-й дивизии мы отправились на Перекопский перешеек. За полковником Первушиным 
я заехал в совхоз "1 Мая" близ с. Фрайдорф (Чернове), где размещался его штаб. 
Я любил бывать в этом боевом коллективе. Он был молод дивизия едва насчитывала 
три месяца со дня рождения. Но в штабе уже чувствовалась необходимая 
слаженность. Когда я сравнивал наших комдивов, то в одном отношении отдавал 
предпочтение Алексею Николаевичу Первушину: у него была более правильная, более 
высокой военной культуры манера управления. Генерал Черняев обладал несравненно 
большим опытом и пользовался у себя в дивизии глубоким авторитетом. Однако для 
него штаб являл собой лишь группу лиц для поручений. А полковник Первушин 
добивался, чтобы штаб дивизии стал творческим коллективом, рабочим аппаратом 
управления. Командиры и политработники ценили такое отношение к себе, ценили 
доверие и платили активностью и тем настроением дружной спайки, без которого 
хорошего штаба никогда не получится. Начальником штаба дивизии служил полковник 
Иван Александрович Севастьянов, знаток штабной службы, с академическим 
образованием, а его правой рукой. начальником оперативного отделения, был майор 
Анатолий Михайлович Павловский, совсем еще юноша (впоследствии на Днепре он 
получил звание Героя Советского Союза). 

Самой большой любовью комдива пользовались командиры-артиллеристы и прежде 
всего начальник дивизионной артиллерии полковник Борис Петрович Лашин, человек 
глубоких знаний и большого опыта (он еще в царской армии командовал батареей). 
Зато артиллеристам больше всего и доставалось. Кого особенно любишь и уважаешь, 
с того в десять раз больше требуешь, это понятно. 

Как раз в тот момент, когда я заехал за комдивом, в штабе дивизии подводили 
итоги учебных стрельб. Некоторые батареи не получили высокой оценки, и Первушин 
устроил полковнику Лашину внушение по всем правилам. Начальник артиллерии 
только кряхтел. Комиссар дивизии полковой комиссар Иван Иванович Баранов, из 
ленинградских рабочих, не упустил возможности ради шутки подцепить 
артиллериста; "Ну что, дворянин, попался?" Лашин взвился: "Товарищ комдив, 
зачем он меня обижает? Ну, служил в царской армии, так что из этого?" Первушин 
с улыбкой поглядывал на своих ближайших помощников и заместителей. Атмосфера 
разрядилась. 

- Брось, Иван Иванович, - сказал он комиссару, - не заводи полковника. Он же 
сердечник, доведешь его до госпиталя. Кто тогда будет командовать артиллерией? 

Лашин действительно был очень больным человеком и держался только высоким 
чувством ответственности. Работал самоотверженно и вместе с командиром 574-го 
артполка полковником Григорием Борисовичем Авиным высоко поднял мастерство 
артиллеристов дивизии. Когда пришлось 106-й после вражеского прорыва на 
Перекопе завернуть свой левый фланг и встать на пути противника в районе 
Карповой балки, немцы, несмотря на многочисленные попытки, там не прошли. 
Вспоминая те дни, генерал Первушин говорил мне: 

- В этом главную роль сыграли наши артиллеристы. Лашин и Авин тогда спасли 
честь нашей дивизии. 

В стрелковых полках люди работали дни и ночи, совершенствуя оборону 
Евпаторийского побережья и учась отражению морских десантов. Особенно выделялся 
442-й полк. Во всех его батальонах были уже отрыты окопы полного профиля, 
построены дзоты, создана система ложных окопов, на каждую батарею оборудовано 
по три позиции. Машины и лошади надежно укрыты. При этом проявлено много 
выдумки и инициативы. Недалеко от берега поставлены в море лодки, наполненные