политуправления, недавно выдвинутым на должность члена Военного совета фронта, 
генерал-лейтенантом Василием Емельяновичем Макаровым. Тот рассказал о том, как 
ведется партийно-политическая работа, кратко охарактеризовал начальника 
политуправления генерал-майора С. Б. Казбинцева и работников штаба фронта. 
[185] 
- Штаб у нас работоспособный, но в настоящий момент, надо признать, не готов к 
решению поставленных перед ним задач. 
- В чем дело? - обеспокоился Черняховский. - Штаб - это мозг армии! Прошу 
подробнее. 
- Видимо, сказались предшествующие неудачные наступательные операции с осени 
сорок третьего и до весны сорок четвертого года. Выяснением причин занималась 
комиссия Государственного Комитета Обороны. Выводы, конечно, неутешительные. 
Штабисты считают себя в какой-то степени виновными и волнуются, ожидая встречи 
с 
вами. Некоторые боятся, что вслед за вами прибудут работники штаба 60-й армии. 
- Надеюсь, в штабе фронта дела пойдут на лад. До конца предстоящей операции, 
разумеется, никаких перемещений не предвидится. 
Черняховский задумался. "Придется бороться не только с расслабленностью, но и с 

легкомыслием и стремлением уйти от ответственности. А сколько сил еще предстоит 

вложить, чтобы добиться слаженности во всех звеньях - от солдата до генерала!" 
- Иван Данилович, вид у вас усталый, с дороги не мешало отдохнуть, - нарушил 
молчание Макаров. 
- Ничего, успею. 
- Тогда, может быть, пообедаем вместе? 
- Спасибо, жду начальника управления кадров. 
- Давненько, Николай Иванович, мы с вами не виделись! - радостно встретил 
генерал-
майора Алексеева Черняховский. 
- Четыре года, товарищ командующий. 
В тридцать девятом и в сороковом годах оба служили в Западном Особом военном 
округе. 
Подполковник Черняховский был командиром танкового полка в Гомеле, а полковник 
Алексеев - начальником отдела кадров округа. Николай Иванович с особой 
симпатией 
относился к Черняховскому, отмечая его незаурядные способности, высокую 
командирскую культуру. Алексеев не заметил в нем особых изменений: на него 
смотрели 
те же ясные карие глаза, в них светились внимание и дружелюбие. Он сообщил 
командующему, что начальником оперативного управления штаба фронта назначен 
генерал-майор Иголкин. Это обрадовало Ивана Даниловича. Петра Ивановича 
Иголкина 
он знал по академии и Северо-Западному фронту. [186] 
- Как ваше здоровье? - с участием спросил Черняховский. - Что-то тяжело дышите..
. 
Достается? 
- Дел хватает. - Алексеев выжидающе смотрел на командующего. 
- Хотелось бы получить от вас подробную информацию о командирах дивизий. Если 
не 
возражаете, начнем с правого фланга. 
- Командир 251-й стрелковой дивизии генерал-майор Вольхин в свое время за 
неудачные бои в районе Рославля был отстранен от командования дивизией, понижен 
в 
воинском звании до майора и направлен на наш фронт. Вначале мы его назначили 
командиром полка, затем, после успешно проведенных им боевых действий, - 
командиром дивизии. Потом добились и восстановления ему генеральского звания. 
- А как он теперь? 
- Душевная травма, конечно, не прошла бесследно, сказалась на его характере и 
нервах. 
Но держит себя в руках. Воля у него крепкая. Боевой, думающий комдив. Однако 
накануне 
вашего приезда генерал армии Соколовский потребовал проект приказа о наложении 
взыскания на Вольхина. 
- Что же произошло? 
- Нагрубил работнику штаба фронта, да и из штаба дивизий была жалоба на его 
грубость. 
- Требовательность или грубость? 
- Вообще он очень требователен, но порой срывается. 
- Мнение командира корпуса? 
- Положительное, отстаивает Вольхина. 
- Приказ о наложении взыскания подписан? 
- Нет. Генерал Соколовский сказал, что подпишет новый командующий. 
Черняховский вздохнул. 
- Николай Иванович, не с таких приказов хотелось бы мне начинать службу на 
новом 
месте. Прошу вас завтра же поехать к Вольхину и передать следующее: пусть он не 

думает, что ему одному дорога Родина. И пусть с людьми обращается, не унижая их