Но 
чем ее утешить? Как она будет жить без него, как прокормит шестерых ребятишек? 
А что, 
если и ее сейчас убьют? Горло перехватило от волнения, но он прошептал: 
- Мария! Оставь меня ради детей... 
- Никуда от тебя не пойду, пусть и меня убивают! 
- Дети останутся сиротами. Подумай о них! 
Весть о том, что петлюровцы хотят расстрелять Черняховских, мгновенно 
разнеслась по 
селу. Черняховских в Вербове любили за честность и справедливость. Крестьяне, 
вооружаясь чем попало, бежали к месту расправы. 
Начальник конвоя, попав в окружение людей [8] с топорами и вилами в руках, 
принялся 
успокаивать: 
- Что вы, да мы их не тронем, пусть только скажут, где лошади пана Новинского? 
Но разъяренная толпа все плотнее смыкалась вокруг петлюровцев. 
Петлюровцам пришлось освободить арестованных. Ваня обнимал родителей и плакал. 
Отец был бледен, его била дрожь. Мать сдавленно рыдала. Они оба как-то сразу 
постарели. 
В те годы в Вербове и его окрестностях косил людей тиф. Не убереглись от него и 

родители Вани. Мать перемогалась на ногах, а отец слег. Постель Данилы 
Николаевича 
отделили перегородкой, за которую детей не пускали. 
Рано утром стон отца разбудил Ваню. Он подошел к перегородке и увидел 
искаженное 
судорогой лицо, воспаленные глаза. Хотел подойти, но отец сделал 
предостерегающий 
жест: говорить он уже не мог. У Вани сердце разрывалось от жалости, слезы 
застилали 
глаза. Он все-таки бросился к постели, но его удержала сестра Елена. Притихнув, 
мальчик 
с болью смотрел на родное исхудавшее лицо отца. 
Тяжело переживал Ваня утрату самого близкого человека. А тут новый удар 
обрушился на 
детей: не прошло недели после похорон отца, как и мать умерла от тифа. Иван 
сразу 
повзрослел от горя. 
Старшей сестре Марии исполнилось восемнадцать лет, она вышла замуж и забрала с 
собой младшую Настеньку, которая только начинала ходить. Четырнадцатилетнего 
Михаила зачислили воспитанником в кавалерийскую бригаду Котовского. Ивана, 
шестнадцатилетнюю Лену и десятилетнего Сашу взял в свою семью сосед, машинист 
со 
станции Вапнярка Иван Петрович Цешковский, друг Данилы Николаевича. Но Иван, не 

желая быть обузой в семье Цешковского, нанялся в пастухи. С рассвета и до 
заката бродил 
он по лугам со стадом. 
Бойкого, русоволосого, с карими глазами парнишку в Вербове знали все. Он был не 
по 
возрасту смышленым и серьезным, поэтому выглядел старше своих сверстников. 
С наступлением морозов он снарядился в путь-дорогу искать счастья на стороне. 
Ехать 
пришлось на тормозных площадках товарных вагонов. Его спутниками оказались 
беспризорники, гонимые голодом и холодом. Хваткие, [9] расторопные ребята пели 
жалобные песни и попрошайничали, кое-кто промышлял воровством. 
На одной из остановок к Ивану подошел главарь шайки и сказал: 
- Пойдешь с нами! 
Юркий паренек привел Ивана в вокзальный ресторан и усадил за стол, где 
собралась и вся 
шайка. 
Ивану показалось, что все это с ним происходит во сне. Впервые в жизни он видел 
так 
много еды. 
- Что не пьешь, не закусываешь? - удивился главарь. - Ты же голоден как волк! 
- Не хочу на чужой счет. Не привык в долгах быть. 
После долгих скитаний, не найдя работы и сытного куска хлеба, Иван вернулся в 
Вапнярку. Возле станции неожиданно столкнулся с Цешковским. 
- Иван! Наконец-то нашелся! - обрадовался тот. - А мы тебя уже и ждать 
перестали. 
- Дядя Ваня, - робко проговорил парнишка, - я хотел сначала устроиться на 
работу, а 
потом уж прийти к вам, 
- Напрасно ты нас стесняешься. Ты ведь знаешь мою хозяйку. Она женщина добрая, 
будет тебе второй матерью. Пойдем домой! - Машинист ласково тронул его за плечо.
 
Они вошли в дом. Жена Цешковского, Ксения Ильинична, приветливо встретила их. 
Лена 
и Саша, увидев брата, бросились его обнимать. В доме было тепло и уютно, 
мытарства,