Глядя 
на вас, они, видимо, тоже присутствуют? 
- Так точно! - не понял Рязанов иронии Черняховского. 
- В подразделении нельзя быть только присутствующим. Если уж там находиться, то 

надо делать что-то конкретное: проводить занятия, контролировать работу 
подчиненных. 
А от того, что вы только пребываете в роте, пользы никакой. Лишь напрасно 
теряете 
время и мешаете подчиненным. У вас не остается времени для работы над 
повышением 
своего теоретического уровня. Занятия вы организуете неважно, значит, 
готовитесь к ним 
плохо. Советую поменьше находиться в роте в роли наблюдателя. Повторяю, в 
подразделении не должно быть присутствующих. Там должны быть инициативно 
действующие командиры. И вы в этом прежде всего должны показать пример. 
Черняховский стал часто бывать в роте Рязанова на занятиях, при подъеме, 
заглядывал и в 
столовую. Однажды он увидел, что бойцы шли в столовую без строя и, рассаживаясь 
за 
столы, создали толкучку. Черняховский [42] приказал старшине вывести всех и 
построить 
роту. Затем скомандовал: 
- Рота, справа по одному - шагом марш! 
Когда все встали за своими столами, приказал: 
- Садись! 
Черняховский поинтересовался, чем кормят бойцов. 
Повар принес Ивану Даниловичу обед из общего котла. 
Когда бойцы заняли свои места в строю, Черняховский тихо сказал стоявшему рядом 
с 
ним старшине роты: 
- Порядок, это ведь немудреное дело. А у вас рота не укладывается в отведенное 
для 
обеда время и срывает расписание занятий. Понятно, товарищ старшина? Впредь так 

держать порядок! 
- Есть так держать! 
Главным для Черняховского была боевая выучка. Он сам проводил с командирами рот 

показные тактические занятия, учения танкового взвода с боевой стрельбой. Он 
был очень 
чуток ко всему новому, боевую подготовку танкистов строил так, чтобы они в 
первую 
очередь учились тому, что важнее всего на войне. Черняховский постоянно изучал 
опыт 
войсковых учений. Продуманная, четкая система боевой подготовки в батальоне, 
как и 
следовало ожидать, давала хорошие результаты. 
В мае 1937 года Черняховского вызвали в особый отдел. Молодой человек в 
гимнастерке 
из серого коверкота, с браунингом на поясе, холодно взглянув на комбата, 
сказал: 
- По материалам, имеющимся у нас, заместитель командира бригады - враг народа! 
- Но у меня нет никаких компрометирующих его данных, - твердо произнес 
Черняховский. 
Какое-то время следователь молча смотрел на Ивана Даниловича. Потом спросил: 
- Так говорите, что подозрений нет? 
- Нет. 
Уже рассвело, когда он вернулся домой. Чувствовал себя разбитым. Но, когда 
утром 
пришел на службу, никто не заметил, что комбату не по себе. 
...Следователь особого отдела не забыл о Черняховском и через полгода снова 
вызвал его: 
- Скажите, почему вы скрыли свое социальное происхождение? [43] 
- Мне нечего скрывать, - спокойно ответил Черняховский. - К тому же моим 
происхождением уже занимались. 
- Кто? 
- Мария Ильинична Ульянова. 
Услышав это, следователь предложил сесть, сказал уже мягче: 
- Все же напишите свою автобиографию. 
На этом все и кончилось... 
Тем временем боевая и политическая подготовка в бригаде шла своим чередом. 
Батальон Черняховского на инспекторской проверке в 1938 году получил хорошие и 
отличные оценки. Многих командиров и красноармейцев наградили, Ивану Даниловичу 

присвоили звание майора. 
Однажды он получил письмо от своего земляка Пономарчука, которое пролило свет 
на то, 
что произошло с ним перед окончанием академии. 
"Дорогой Ваня, - писал Пономарчук, - бывшего работника Томашпольского райкома