яснилось в ходе обсуждения доклада Рычагова, о 
чём ниже. Для этого самолёты должны быть в воздухе, а на советских самолётах не 
было радиостанций, им в воздухе дать задание было невозможно.
 Вот почему в докладе Рычагова нет ничего кроме общих слов – невозможно найти 
методы достижения господства в воздухе сбитием вражеских самолётов, при любом 
количестве своих истребителей, если у тебя на своих истребителях нет 
радиостанций и если ты не развернул на земле сеть радиоборудованных станций 
наведения своих истребителей на вражеские. А у ВВС РККА этого ничего не было, 
всё это создавалось уже в ходе войны и полностью догнать немцев в этом вопросе 
мы так и не успели.
 А теперь по поводу завоевания господства в воздухе, которое  «может быть 
стратегическое и оперативное. Стратегическое господство достигается операциями 
по уничтожению действующей авиации противника, разрушением авиапромышленности, 
уничтожением запасов материальной части и горючего» – учил П. В. Рычагов.

 Саратов и Хельсинки

 Объекты, которые требуется уничтожить для завоевания стратегического 
господства в воздухе, скажем заводы нефтепереработки, авиа– и подшипниковые 
заводы, находятся, как правило, далеко от линии фронта и уничтожать их надо 
тяжёлыми бомбардировщиками. Днём к ним лететь опасно – путь далёк и на этом 
пути бомбардировщики могут быть легко перехвачены и уничтожены.
 Лететь нужно ночью, но ночью не только плохо видно бомбардировщики, но и сами 
бомбардировщики ничего не видят. Следовательно нужны специальные средства 
навигации, при помощи которых бомбардировщики и ночью, и в непогоду смогут 
найти цель, сбросить на неё бомбу, а затем найти свой аэродром.
 К моменту начала войны такие средства были – эти системы радионавигации. На 
самолёте был специальный радиоприёмник, который мог очень точно определить 
направление (пеленг) на специальные радиостанции (маяки), сеть которых строится 
на территории, с которой летают бомбардировщики. Такими радионавигационными 
приборами были оборудованы все самолёты развитых зарубежных стран – и 
истребители, и бомбардировщики.
 У нас же, из-за преступного пренебрежения к радиосвязи в РККА, и это 
направление было в зачаточном состоянии. Англичане уже устанавливали на 
самолёты радиолокаторы, а у нас штурманы, как Колумб, полагались на магнитный 
компас и ориентировались по звёздам. И лётчики над ними посмеивались, дескать, 
наши авиаштурманы ведут свою родословную от легендарного матроса Железняка – 
тот тоже «шёл на Одессу, а вышел к Херсону».
 И в этом направлении радиосвязи мы бросились догонять немцев только с началом 
войны, и здесь не слишком преуспели. Два примера.
 В июне 1943 г. немцы нанесли своей бомбардировочной авиацией единственный 
массированный удар по советским авиазаводам. Авиазавод в Саратове точным ударом 
они сравняли с землёй до такой степени, что первым решением было не 
восстанавливать его, а распределить работающих на нём людей по другим заводам. 
(Потом всё же восстановили в три месяца, умели работать в войну).
 В Великой Отечественной мы победили кровью пехоты, никто не нёс столько потерь,
 как она. К концу 1943 г. Верховный решил эту кровь немного сберечь и дал 
команду советской дальнебомбардировочной авиации разбомбить Хельсинки, чтобы 
принудить финнов к перемирию и не тратить пехоту на наступление вглубь 
Финляндии. С 7 по 26 февраля 1944 г. наша авиация дальнего действия (правда, 
ночью и в плохую погоду) нанесла 4 массированных (до 1000 самолётов в каждом) 
налёта на столицу Финляндии. Подсчитав сколько тысяч тонн бомб они сбросили на 
Хельсинки, штаб авиации дальнего действия доложил Сталину, что сровнял 
Хельсинки с землёй.
 Но финны не сдавались. Пришлось ими заняться всё той же пехоте. Наши войска 
начали наступление, снова взяли линию Маннергейма, и финны наконец, как и в 
1940 г., запросили перемирия.
 Когда советская делегация приехала в Хельсинки по поводу этого перемирия, то 
выяснилось почему финны не сдавались. Делегация не увидела в Хельсинки никаких 
следов бомбёжки.
 Генерал-полковник Решетников, который участвовал в этих налётах, клятвенно 
заверяет, что по Хельсинки они попали, да вот только бомбить им приказали 
промышленные объекты, а  «что касается бомб „гулящих“, в немалом количестве 
залетавших в городские кварталы, то большого разрушительного вреда крупным и 
прочим строениям эти штатные стокилограммовые фугаски, составлявшие основной 
боекомплект, принести не могли». 
 Что-то генерал-полковник сильно недооценивает 100-кг фугаску и, видимо, не 
ожидает вопроса – зачем же вы ими бомбили промышленные объекты? Ведь 
промышленные здания имеют, как правило, стальной каркас и в несколько раз 
прочнее жилых строений.
 Учитывая, что советская авиация дальнего действия с четырёх раз не попала по 
Хельсинки, следующую цель – военные объекты Кенигсберга – её заставили бомбить 
днём. Ну днём всё видно, тут наши штурманы запросто. И  «залетавшие в немалых 
количествах в городские кварталы … штатные стокилограммовые фугаски» произвели 
в Кенигсберге такие разрушения, что и много лет спустя на месте целых районов 
лежали сплошные руины.
 Радионавигация (а не пустая и «глубокомысленная» болтовня о том, что надо 
разрушать вражескую промышленность) – вот о чём должна была болеть голова у 
Рычагова, при докладе методов того, как он собирался достичь господства в