но получиться? 
Правильно: потери немцев в самолётах в начале войны с СССР должны были бы быть 
минимальными, смешными. А как было на самом деле?
  МиГ-3 
 Давайте немецкие потери в начале войны на советском фронте сравним с другой 
авиационной операцией немцев – с «Битвой за Англию».
 Как пишет У. Черчилль в своей увенчанной нобелевской медалью «Второй мировой 
войне», это авиационное сражение началось 10 июля 1940 г. и, разумеется, не 
было для англичан неожиданностью. Англичане были в состоянии войны с Германией 
уже более 10 месяцев и, по словам Черчилля:  «По своим качествам наши 
самолёты-истребители мало отличались от немецких. Немецкие обладали большей 
скоростью и лучше набирали высоту; наши же отличались большей манёвренностью и 
были лучше вооружены». 
 Хотя битва началась 10 июля, нам всё же придётся для сравнения брать период с 
10 августа, поскольку, во-первых, месяц до этого у немцев были совсем 
незначительные потери (40—60 в неделю), во-вторых, Черчилль пишет, что только к 
августу немцы сосредоточили против Англии 1361 бомбардировщиков и 1308 
истребителей, из которых только 375 были дальними, т. е. немецкие 
бомбардировщики очень часто летали без эскорта истребителей, в отличие от 
Восточного фронта. Это, конечно, вело к увеличению немецких потерь над Англией, 
по сравнению с потерями на советско-германском фронте. Итак, немцы 
сосредоточили для нападения на Англию 2699 самолётов.
 А к 22 июня 1941 г. на советском фронте немцы сосредоточили 2604 боевых 
самолёта, из которых 1233 были истребители (и ещё 1000 боевых самолётов своих 
союзников). То есть, немецкие группировки в обоих случаях были практически 
одинаковы. Каков же итог?
 (Напомню, что  и Черчилль, и я берём цифры немецких потерь из немецких же 
сводок о потерях).
 Итак, за первую неделю «разгара» боёв за Англию, т. е. с 11 по 17 августа 
немцы потеряли 261 машину. А за первую неделю войны с СССР, т. е. с 22 по 28 
июня они потеряли 445 самолётов (вообще-то больше, так как впоследствии они 
уточняли потери в нарастающем итоге и всегда в сторону их увеличения, но к 
какой неделе относится увеличение и насколько надо увеличить – из немецких 
сводок узнать нельзя).
 За первый месяц «разгара боёв» (4 недели, так как сводки недельные) битвы за 
Англию немцы потеряли 786 самолётов. За 4 недели начала войны с СССР они 
потеряли 1171 самолёт.
 За всю «Битву за Англию», более чем за 16 недель (с 10 июля по 31 октября) они 
потеряли 1733 самолёта. За 16 недель войны с СССР (с 22 июня по 11 октября) они 
потеряли 2789 самолётов.
 Таков итог. И если цифры этого итога сравнит беспристрастный историк, то разве 
не возникнет у него вопрос – кто же это «не привёл войска в боевую готовность» 
– Черчилль или Сталин?
  Ю. И. МУХИН 

 Казалось – всё предусмотрено

  Но мой ответ не удовлетворил всех читателей, по-прежнему шли письма с 
обвинениями Сталину в том, что он «не поднял войска по тревоге». Не всегда 
уместно самому писать об одном и том же. Поэтому мы предоставили слово историку 
В. Т. Федину. 
 Многие нынешние «историки», угождая Западу и правящему режиму, используют для 
этого трагические для нашего народа и страны события начала войны и пытаются 
убедить читателей в том, что в случившемся виноват Сталин, подразумевая под 
этим, конечно, Советский социалистический строй. Пытаются доказать, что страна 
по вине Сталина не была подготовлена к войне. К сожалению, на подобной позиции 
в какой-то мере иногда оказываются и, казалось бы, беспристрастно настроенные 
авторы.
 Вот пишет ветеран войны из Таллинна т. Самойлов В. В., что Сталин в своём 
выступлении по радио 3 июля 1941 г. признал, что войска Красной Армии не были 
своевременно приведены в боевую готовность. В действительности же Сталин, 
объясняя то, что часть территории СССР захвачена врагом, говорил о другом. Он 
говорил о том, что войска фашистской Германии были  полностью отмобилизованы и 
изготовились для нападения на нас, в то время как войскам Красной Армии ещё  
предстояло отмобилизоваться. И ещё он говорил о том, что Германия внезапно и 
вероломно нарушила пакт о ненападении. Мы же не могли нарушить этот пакт.
 Обвиняет т. Самойлов Сталина и в том, что он дал согласие на формирование 
новых 20 мехкорпусов, запрашиваемых Тимошенко и Жуковым, только в марте 1941 г. 
Но Сталин не без основания колебался с таким решением. Более того, с началом 
войны и все имеющиеся корпуса были расформированы.
 Сокрушается тот же ветеран и о том, что до Жукова не доходила важная 
разведывательная информация от Зорге. Это не так. Радиограммы Зорге разведцентр 
адресовал в Генштаб, т. е. Жукову.
 Наконец, т. Самойлов с полной уверенностью, ссылаясь на мемуары Г. К. Жукова, 
снова повторяет утверждение о том, что разрешение на приведение войск в боевую 
готовность (так пишет: не в полную боевую готовность, а просто – «в боевую 
готовность») Сталин дал лишь 21 июня 1941 г. Но это было далеко не так. 
Правдиво высказаться по этому вопросу Г. К. Жукову не дала цензура. Как не дала 
это сделать ни А. М. Василевскому, ни другим высокопоставленным свидетелям.
 В 1989 г. «Военно-исторический журнал» в № 3, 5 опубликовал важный материал о 
развёртывании наших войск на западной границе в середине июня 1941 г. (статья В.
 П. Крикунова «Фронтовики