хорошо знавший военное дело и отличавшийся личной храбростью. Вскоре он  был
выдвинут на должность  начальника  штаба  фронта.  К  сожалению,  его  жизнь
оборвалась в расцвете творческих сил. Примерно через  год  после  Тихвинской
операции он погиб в битве под Сталинградом.  Хорошим  помощником  начальника
штаба явился начальник оперативного отдела полковник И. П. Алферов.
     Обстановка к востоку от Тихвина была примерно такой же, как и  севернее
его. Немногочисленные подразделения ослабленных частей и соединений медленно
отходили, сдерживая напор танков  противника.  Бои  шли  в  двух  километрах
восточное Астрачи. Там дрался отряд 44-й стрелковой дивизии (в  составе  200
человек) под командованием комиссара дивизии Д. И. Сурвилло и запасной полк,
имевший около тысячи человек. В райоле железнодорожной станции Большой  Двор
находились подразделения еще одного стрелкового полка (кажется,  тоже  около
200 человек). Вот и все, чем  располагала  тогда  4-я  армия  для  прикрытия
направления на Вологду. В пути находились  65-я  стрелковая  дивизия  и  два
отдельных танковых батальона. Их прибытие на станцию Большой Двор  ожидалось
через два дня. \236\
     Я поручил генералу П. А.  Иванову  объединить  все  имевшиеся  на  этом
направлении силы в один отряд, занять рубеж  и  удерживать  его  до  подхода
резервов.
     Южнее  Тихвина,  от  Мулево   до   Воложбы,   оборонялись   наши   27-я
кавалерийская  и  60-я  танковая  дивизии.   Эти   соединения   также   были
малочисленны и утомлены длительными боями. По существу,  здесь  вели  боевые
действия лишь отдельные подразделения и около  трех  десятков  танков.  60-я
танковая  дивизия   насчитывала   70   устаревших   танков   "Т-26"   низкой
проходимости, из них примерно 20 танков вели бои у железной дороги Ленинград
- Москва, в районе Неболчи, и 15 -  на  севере  с  44-й  дивизией.  Западнее
Неболчи (50  километров  южнее  Тихвина)  сдерживали  натиск  моторизованной
дивизии противника  части  сильно  ослабленной  4-й  гвардейской  стрелковой
дивизии и 92-я стрелковая дивизия.  Итак,  4-я  армия  расчленилась  на  три
группировки: Волховскую, Тихвинскую и Южную, действовавшие самостоятельно  и
разобщенно.
     Доложив в Ставку об обстановке и принятых мерах и дав  указания  П.  А.
Иванову и начальнику штаба армии Г, Д. Стельмаху по  организации  обороны  и
дальнейшим  действиям,  мы  с  командующим  артиллерией  полковником  Г.  Е.
Дегтяревым поспешили на  север,  к  комдиву-44  Артюшенко,  чтобы  встретить
прибывавшие из 7-й армии резервы и организовать контрудар по врагу.
     В пути беседовали с  командирами  и  красноармейцами.  Длительные  бои,
большие  потери,  перебои  в  снабжении,  нехватка   боеприпасов,   особенно
снарядов, наконец, боевые неудачи наших войск и  отход  их  в  глубь  страны
вызвали у некоторых военнослужащих  моральную  подавленность.  Мы  старались
поднять боевой дух воинов, но чувствовали, что одних слов мало. Прежде всего
следовало наладить  управление,  снабдить  войска  боеприпасами,  обеспечить
регулярным питанием и поставить четкие и ясные задачи. Лишь добившись  всего
этого, можно было убедить воинов, что враг не так силен,  как  кажется,  что
его можно бить и в конечном счете разбить. На все это  и  направлялись  наши
усилия.
     Немалую роль в неудачах наших  войск  сыграло  то  обстоятельство,  что
почти все части и соединения 4-й армии, в том числе  и  ее  штаб,  не  имели
опыта  ведения  боевых  действий  в  сложных   условиях   лесисто-болотистой
местности. Штабы теряли  управление,  войска  были  беззащитными  от  ударов
авиации противника. А местность была действительно  \237\  труднопроходимой.
Леса и болота почти сплошь  покрывали  пространство  между  рекой  Волхов  и
Тихвином. Многочисленные  реки  и  ручьи  пересекали  пути  движения  войск.
Населенные пункты встречались редко. Дорог было  мало,  обширные  болота  не
замерзали даже в сильные морозы.
     Горький опыт, полученный войсками 4-й армии в ноябре 1941 года, многому
нас научил. Уже тогда мы взяли себе за правило: как бы ни велика была  нужда
в войсках, поступающее пополнение и  вновь  прибывающие  части  перед  боями
пропускать через учебные центры или непосредственно в соединениях  знакомить
с особенностями ведения  боевых  действий  в  лесисто-болотистой  местности,
тренировать в ориентировании, а также обучать  строительству  оборонительных
сооружений, укрытий и дорог.
     Когда я снова прибыл в Бор, в штаб 44-й  стрелковой  дивизии,  там  уже
находились командиры частей и подразделений из 7-й армии.  Под  руководством
генерала А. А. Павловича разрабатывался план удара  по  врагу.  Прибытие  же
самих частей и подразделений ожидалось через  несколько  часов.  План  удара
состоял  в  том,  чтобы   совместными   усилиями   подошедших   резервов   и
подразделений 44-й и 191-й  стрелковых  дивизий  атаковать  передовые  части
танковой дивизии противника и отбросить их к  Тихвину,  после  чего,  обойдя
город  с  запада,  оседлать  тыловые   коммуникации   вражеской   тихвинской
группировки. Главная роль в выполнении этого удара отводилась 46-й  танковой
бригаде, имевшей опыт ведения боев в условиях лесисто-болотистой  местности.
Бои под Тихвином особенно памятны мне потому, что это  была  первая  крупная
наступательная операция, которой я руководил во время Великой  Отечественной
войны. Мне хочется поэтому рассказать о ней поподробнее.
     Намеченный удар состоялся рано утром 11 ноября. Подошедшие из 7-й армии
46-я танковая бригада и стрелковый полк во взаимодействии с  подразделениями
44-й и 191-й  стрелковых  дивизий  с  ходу  атаковали  вражеские  войска  и,
отбросив их на 12 - 13 километров, продвинулись к северной окраине  Тихвина.
Для противника удар оказался совершенно неожиданным. Когда немцы оправились,