получая указания из Ставки. Она была переименована в 7-ю Отдельную  армию  с
подчинением непосредственно  Верховному  главнокомандующему.  И.  В.  Сталин
одобрил наш замысел остановить финнов на Свири.
     Перегруппировка и отход наших войск были делом не простым. 25  сентября
враг захватил селение  Половина  недалеко  от  Петрозаводска.  Группа  войск
противника "Олонец" стояла  у  Лодейного  Поля.  Вдоль  железной  дороги  на
Петрозаводск с юга, через Ладва-Ветка,  наступали  7-я  пехотная  дивизия  и
двухбригадная группа егерей "Л". В конце сентября вражеские клещи сомкнулись
у Петрозаводска, и 2 октября город пал. В то же время  враги  стали  с  ходу
форсировать Свирь. Они сумели  это  сделать  на  нашем  правом  фланге,  где
оборонительная линия еще не была готова, и захватили плацдарм  в  районе  от
Булаевской до Подпорожья. Затем начались кровопролитные бои,  продолжавшиеся
три недели. За это время противнику удалось продвинуться всего лишь на  8  -
15 километров. После  этого  фронт  здесь  окончательно  стабилизировался  и
оставался на этом рубеже вплоть до лета 1944 года. Я не знал тогда, конечно,
что  именно  воинам  Карельского  фронта,  которыми  мне  довелось   позднее
командовать, придется гнать финнов \226\  назад  к  государственной  границе
СССР как раз с этого рубежа в июне 1944 года.
     В обороне Онежского  обводного  канала  хорошо  помогала  нам  Онежская
военная флотилия. Действуя у истоков Свири, возле села Вознесенье, она огнем
своей артиллерии наносила удары по врагу, стремившемуся обойти озеро с  юга.
Она же эвакуировала сюда из Суйсар после оставления Петрозаводска нашу 272-ю
дивизию. Особенно большую роль играла тогда Ладожская военная флотилия.  Она
не только  обеспечивала  фланги  23-й  армии  Ленинградского  фронта  и  7-й
Отдельной армии, но и снабжала защитников  Ленинграда  всем  необходимым.  В
город  по  суше  попасть  было  уже  нельзя.  Большинство   судов   флотилии
перебазировалось в  порты  Новой  Ладоги  и  Сясьстроя,  где  они  грузились
продовольствием, боеприпасами, техникой, пополнением и шли на запад.  Оттуда
корабли доставляли на Большую землю раненых, больных и истощенных от  голода
людей.
     Три  месяца  вела  наша  7-я  армия  на   Ладожско-Онежском   перешейке
изнурительные бои. Советские войска несли немалые  потери,  но  еще  большие
потери были у противника. Не добившись поставленной цели,  он  был  вынужден
отказаться от осуществления своих планов  и  перейти  более  чем  на  два  с
половиной года к обороне. Врагам не  удалось  взять  Ленинград,  не  удалось
создать прочную блокаду вокруг города, не удалось  прорваться  к  Вологде  и
выйти на оперативный простор южнее Онежского озера. Карельская армия финнов,
усиленная немецкими частями, была обескровлена и измотана  в  сражении.  Вот
что  пишет  о  событиях   конца   сентября,   например,   немецкий   генерал
Типпельскирх: "...немецкое командование обратилось к финнам с  настоятельной
просьбой оказать в районе реки Свирь как можно  более  сильное  давление  на
русские войска, чтобы облегчить положение корпуса, ведущего ожесточенные бои
в районе южнее Ладожского озера. Но финская армия,  северный  фланг  которой
под Петрозаводском сам должен был сдерживать сильный натиск противника, была
не в состоянии это сделать"{1}.
     В дальнейшем мы хорошо использовали положительный  опыт,  приобретенный
7-й армией за три месяца боев. \227\
     Некоторые соединения применили его вторично на  практике  очень  скоро,
когда в том же году были переброшены под Тихвин.  Многие  командиры  из  7-й
армии позднее успешно воевали на  Волховском  фронте,  другие  -  в  составе
Карельского фронта.
     Мы учитывали впоследствии и недостатки в действиях  наших  войск.  Так,
первоначально  командование  7-й  армии,   организуя   оборону,   стремилось
распределить наличные силы и  средства  равномерно  по  всем  участкам.  Это
давало противнику возможность,  сосредоточивая  в  нужном  месте  резервы  и
временно ослабляя прочие зоны, использовать свое  материальное  и  численное
преимущество для прорыва обороны  на  важнейших  направлениях.  Недостаточно
внимания уделяли мы обеспечению стыков  между  соединениями  и  их  флангов.
Между тем враг почти никогда  не  лез  в  лобовую  атаку,  а,  как  правило,
применял  обходные  маневры  и   проводил   операции   на   окружение.   Это
обстоятельство приобретало особое значение в  лесисто-болотистой  местности,
где необстрелянные части все время тянулись  к  дорогам  и  избегали  лесов.
Наконец, жизнь показала, что при обороне на широком фронте  с  одноэшелонным
построением войск  совершенно  необходимо  иметь  значительные  резервы.  Их
целесообразно располагать несколько ближе к переднему краю,  чем  в  обычных
условиях, преимущественно возле узлов путей сообщения, в населенных пунктах,
возле удобных для маршрутов дефиле  и  желательно  не  в  одном  месте.  Вот
выводы, которые я сделал для себя из боев у Свири.
     Отдельного  рассмотрения  заслуживает  работа  наших  тыловых   органов
непосредственно в полосе, прилегавшей к фронту. Собственно  говоря,  тыловые
органы нередко занимались фактически тем же, что делали фронтовики, то  есть
мужественно дрались с врагом. Чего стоили, например, транспортные  перевозки
под  огнем  противника.  Беломорско-Онежское  пароходство   вынуждено   было
осуществлять эвакуацию людей  и  грузов  из  Медвежьегорска,  Петрозаводска,
Повенца, Шуньги, Кондопоги под непрерывными ударами вражеской авиации. Когда
шлюзы  Мариинской  водной  системы  становилось   невозможно   использовать,
онежские  озерные  и  речные  суда  просто  передавали  грузы   Шекснинскому
пароходству через Вытегру, откуда они попадали в систему бассейна  Волги.  В
тяжелейших и опасных условиях действовали  водники  на  Ладоге.  Их  бомбили
вражеские самолеты, обстреливала фашистская дальнобойная  \228\  артиллерия,