недостатков.
     Однако при подведении итогов совещания нарком обороны по справедливости
оценил  их  высоко.  Совещание  действительно  принесло  большую  пользу.  В
условиях уже шедшей второй мировой войны  оно  сыграло  особо  положительную
\199\ роль. Практически высший комсостав получил на этом совещании установки
по всем направлениям боевой подготовки.
     Современный  читатель  может  задать  вопрос:  чем  объяснить,  что   в
деятельности командного состава Красной Армии было много недостатков?
     Во-первых, к концу 1940 года наши командные кадры в  большинстве  своем
были очень молодыми. Некоторые командиры в течение предыдущих двух-трех  лет
прошли несколько служебных инстанций и командовали  округами,  соединениями,
руководили  штабами  по  нескольку  месяцев.  Они  заменяли  военачальников,
выбывших из строя в  1937  -  1938  годах.  Вновь  назначенные  командующие,
командиры и  начальники  штабов  в  своем  абсолютном  большинстве  обладали
высокими качествами; многие из них  приобрели  опыт  в  боевых  действиях  в
Испании, на Халхин-Голе и в финской кампании. Однако  они  только  осваивали
свои новые обязанности, что, естественно, порою приводило к упущениям.
     Во-вторых, дело  подготовки  войск,  крупных  военачальников  и  штабов
усложнялось в тот период бурным развитием  новой  техники,  главным  образом
авиации и танков, и в результате боевых действий как у нас, так и на Западе,
быстрым совершенствованием теории их боевого применения. Поэтому приходилось
решать многие вопросы заново. Быстро  устаревали  ранее  изданные  уставы  и
инструкции.
     Все это  и  заставило  руководство  Наркомата  обороны  провести  столь
расширенное совещание,  с  тем  чтобы  в  ходе  его  и  последовавшей  затем
оперативно-стратегической  игры  повысить  подготовку  высшего  руководящего
состава армии, вынести основные теоретические вопросы, заранее разработанные
на основе боевого опыта у нас и на Западе, а  также  на  основе  проведенных
маневров и учений, на  обсуждение  участников  совещания,  а  в  последующем
издать новые уставы и инструкции по вождению войск.
     Необходимо было перестроить работу в  округах,  армиях  и  соединениях,
готовить войска быстро и энергично к надвигающейся войне. Боевую  подготовку
вести по принципу "учить тому, что нужно на войне" и "делать все так, как на
войне".  Были  также  приняты  меры  по  укреплению  единоначалия,  воинской
дисциплины и порядка в войсках.
     В начале января 1941 года большинство участников совещания  разъехалось
по местам. Группа руководящих работников осталась  на  оперативную  игру  на
картах. Присутствовали секретари ЦК ВКП(б) Г. М. Маленков и  А.  А.  Жданов.
\200\
     Руководил  игрой  лично  нарком  обороны.   Оперативная   игра   прошла
чрезвычайно интересно и оказалась очень поучительной.
     По окончании игры планировался ее разбор, причем для подготовки к  нему
отводились сутки. Но  вдруг  небольшую  группу  участников  игры  вызвали  в
Кремль. Заседание состоялось в кабинете И. В. Сталина. Мне  было  предложено
охарактеризовать ход  декабрьского  сбора  высшего  комсостава  и  январской
оперативной игры. На все отвели 15 - 20 минут. Когда я  дошел  до  игры,  то
успел  остановиться  только  на  действиях  противника,  после  чего  разбор
фактически закончился, так как Сталин меня перебил и начал задавать вопросы.
     Суть их сводилась  к  оценке  разведывательных  сведений  о  германской
армии, полученных за последние месяцы в  связи  с  анализом  ее  операций  в
Западной и Северной Европе. Однако мои соображения, основанные на  данных  о
своих войсках и сведениях разведки, не произвели  впечатления,  Тут  истекло
отпущенное мне время, и разбор  был  прерван.  Слово  пытался  взять  Н.  Ф.
Ватутин. Но Николаю Федоровичу  его  не  дали.  И.  В.  Сталин  обратился  к
народному комиссару обороны. С. К. Тимошенко меня не поддержал. Более  никто
из присутствовавших военачальников слова не просил. ИВ. Сталин  прошелся  по
кабинету, остановился,  помолчал  и.  сказал:  -  Товарищ  Тимошенко  просил
назначить  начальником   Генерального   штаба   товарища   Жукова.   Давайте
согласимся!
     Возражений, естественно, не последовало. Доволен был и я. Пять  месяцев
тому назад И.В. Сталин при назначении моем на тот же  пост  обещал  заменить
меня, когда найдет подходящую кандидатуру. И  вот  он  сдержал  обещание,  Я
возвратился на должность заместителя наркома обороны и  опять  погрузился  в
вопросы боевой подготовки войск. Георгия, Константиновича  Жукова  я  считал
одним  из  наиболее  подготовленных   наших   военачальников   для   работы,
начальником Генерального штаба.
     Возвращаясь на прежнюю должность, я был поставлен  в  известность,  что
оперативная записка, в свое время поданная мною как начальником Генштаба  И.
В. Сталину, рассмотрена им и утверждена. В связи с ней заслуживает  внимания
разработанный Генштабом в то же время  план  развертывания  механизированных
корпусов. Наметки этого плана детально  обсуждались  с  участием  танкистов.
Слухи об этих обсуждениях распространялись нередко  в  искаженном  свете.  В
некоторых \201\ современных изданиях встречаются порой замечания, что  будто
бы те танкисты, которые сражались в Испании, не критически переносили боевой
опыт в СССР. В частности, они якобы отрицали самостоятельную  роль  танковых
войск и уверяли, что танки могут лишь сопровождать  пехоту.  Особенно  часто
упоминается в этой связи имя Д. Г. Павлова.
     Мне хочется защитить здесь его имя. Нападки эти напрасны, а  их  авторы
ставят вопрос с ног на голову. В  действительности  дело  обстояло  как  раз
наоборот. Павлов справедливо доказывал, что те легкие танки, которые были  у