ведем запись работы ячейки, что нет у нас протоколов, а еще резче -  за  то,
что называем себя большевиками, но никак это не оформили.
     Утром  1  мая  1917  года  судогодские  рабочие,  несколько  солдат   и
интеллигентов пронесли на общегородской шумливой  и  радостной  демонстрации
свои особые плакаты  с  лозунгом  "Вся  власть  Советам!".  Днем  мы  крепко
схватились   из-за   этого   с   представителями   "Комитета    общественной
безопасности" и эсерами, а вечером наша ячейка составила первый  официальный
список своих членов и провозгласила создание Судогодского уездного  комитета
РСДРП (б). Его председателем  стал  Петр  Владимирович  Ошмарин,  секретарем
избрали меня. Документы были посланы во Владимир.
     Большую помощь оказал нам М.  П.  Янышев,  приезжавший  в  Судогду  как
представитель Московского областного бюро  РСДРП  (б).  Он  нацелил  нас  на
непримиримую  борьбу  с  мелкобуржуазным  \21\  большинством  в  Судогодском
Совете. В конце мая 1917 года  в  Судогде  проходил  уездный  съезд  Советов
рабочих и солдатских депутатов. Янышев  помог  мне  и  другому  члену  укома
партии, М. С.  Трофимову,  подготовиться  к  выступлению  на  съезде  и  сам
выступил. Мы дали крепкий бой эсерам. Наше открытое  выступление  со  своими
лозунгами, четкой политической линией сыграло  важную  роль  в  размежевании
группировок внутри местного Совета. Свое выступление на съезде я считаю моей
первой настоящей школой политической борьбы  уже  как  члена  большевистской
партии. Успех нашего  выступления  сказался  и  на  том,  что  председателем
уездного исполкома избрали большевика Петра Ошмарина.
     Хочу особо сказать несколько  слов  о  Михаиле  Петровиче  Янышеве.  Он
пробыл у нас недолго, но своей энергией и непримиримостью к врагам революции
произвел очень сильное  впечатление  на  всю  нашу  партийную  ячейку.  Этот
человек  прошел  яркий  жизненный  путь.  Уроженец   Владимирской   области,
текстильщик, он вступил в РСДРП юношей еще в 1902 году. Участвовал в  первой
русской революции, затем эмигрировал, несколько лет прожил в США, был и  там
активным участником рабочего движения. После победы  Октября  он  возглавлял
Московский ревтрибунал, в 1919 году во главе отряда  московских  коммунистов
сражался против войск Юденича. В 1920 году был комиссаром дивизии  на  Южном
фронте, где и погиб в боях против войск Врангеля.
     После уездного  съезда  Советов  в  Судогде  развернулась  ожесточенная
политическая борьба.
     Работать в комитете было очень трудно, особенно  летом  1917  года.  Те
тяжелые условия, в которых оказалась вся партия большевиков  после  июльских
событий, коснулись, вероятно,  всех  местных  ячеек.  Помню,  как  некоторые
старые знакомые спрашивали меня: "А правильно ли  говорят,  Кирилл,  что  ты
большевик?" - Правильно говорят. - С Лениным заодно, значит? - Именно с ним!
- Да известно ли тебе, кто он есть? Шпион  германский.  Ихний  царь  повелел
через свою землю пустить  его  в  Россию  народ  смущать.  -  Сущая  брехня!
Германия войну ведет, губернии  наши  захватывает.  А  Ленин  и  большевики,
наоборот, хотят войне конец положить. Тебе-то самому война нравится? \22\  -
Кому она нравится? Всем опротивела. - Чего же  ты  с  чужого  голоса  поешь?
Разберись сначала. Но убеждать таким путем можно было только тех, кто  искал
правду. Идейные же враги не вступали в беседу. Наши  листовки  они  срывали,
помещений, чтобы провести митинг, не давали, грозили пересчитать нам  кости.
Опереться на профсоюзы мы пока тоже не могли. В первой половине 1917 года  в
Судогде  был  профессиональный  союз  только  служащих.  К  большевикам   он
относился с неприкрытой враждебностью.
     Нам приходилось охранять здание укома РСДРП (б). В этих  условиях  сама
жизнь толкала на создание вооруженных  пролетарских  отрядов.  Уже  возникла
Красная гвардия на станции Черусти, в Муроме, где красногвардейцами были  не
только рабочие, но и солдаты 205-го полка, в Кулебаках, в Навашино.
     И вот на заседании Судогодского укома после горячего обсуждения вопроса
о создании Красной гвардии  было  принято  решение  форсировать  организацию
красногвардейского отряда. Каждый укомовец получил конкретное задание.  Одни
агитировали рабочих записываться в Красную гвардию, другие доставали оружие.
Мне поручили научить красных добровольцев стрелять.  А  я  и  сам  не  умел.
Возьму, бывало, наган и рано утром, когда уже светает,  но  люди  еще  спят,
уйду на пустырь или в лесок и тренируюсь, посылаю в деревья пулю  за  пулей.
Не знаю, что дали мои уроки товарищам, а мне они сильно пригодились  в  годы
гражданской войны.
     Когда отряд был  сформирован,  уком  назначил  меня  начальником  штаба
судогодской Красной гвардии. В дальнейшем мне довелось пройти на  протяжении
четверти века еще через десять штабных должностей: начальника штаба бригады,
помощника начальника и начальника штаба дивизии, помощника начальника  штаба
корпуса, начальника отдела в штабе округа, помощника начальника и начальника
штаба округа, начальника  штаба  отдельной  армии,  помощника  начальника  и
начальника Генерального штаба РККА. Этот длинный путь начался, как видно,  в
1917 году.
     Среди укомовцев я  был  одним  из  самых  грамотных.  Правда,  когда  я
мальчиком впервые постигал в деревне азбуку, учась за два пуда муки в зиму у
отставного   фельдфебеля   Филиппа    Федоровича    Захарова,    и    зубрил
церковнославянские названия букв - аз, буки, веди, глаголь, - толку от этого
было немного. Но потом в земской начальной школе  я  учился  прилежно,  \23\
окончил ее с отличием и перечитал всю школьную библиотеку, созданную  самими
учителями на свои скромные средства. С особенной благодарностью вспоминал  я
миусские вечерние классы. Ими заведовала Юлия Павловна  Назарова.  Держалась
она всегда сухо и строго, но вкладывала в любимое дело всю душу и,  тоже  не