В середине февраля 59-я армия  вплотную  подошла  к  Спасской  Полисти.
Название этого селения, возле которого полгода кипели  ожесточенные  бои,  я
никогда  не  забуду.  Горловина  прорыва  расширилась,   помнится,   до   13
километров. К этому времени и ширина прорыва обороны противника по западному
берегу реки Волхов увеличилась до 35  километров.  Теперь  коммуникации  2-й
ударной армий находились вне пулеметного и действенного артиллерийского огня
врага.
     Но на этом и закончились наши успехи по расширению прорыва. Несмотря на
настойчивые атаки, войскам не удалось раздвинуть прорыв  ни  на  один  метр.
Иногда приходилось вести даже оборонительные бои.  Наступление  2-й  ударной
армии хотя и продолжало развиваться, но не в том направлении,  в  каком  нам
хотелось. Армия имела успех, продвигаясь в основном на запад и северо-запад,
то есть туда, где противника почти не было, и удаляясь тем самым  от  прямой
цели наступления - железнодорожной линии на Ленинград. Те же части,  которые
поворачивали на восток и наступали непосредственно на  Любань,  успех  имели
незначительный.  Очень  скоро  они   уперлись   в   оборонительную   позицию
противника. Враг все время усиливал оборону. Только  за  первые  три  месяца
1942  года  его  группа  армий   "Север"   пополнилась   шестью   дивизиями,
переброшенными из Франции, Дании, Югославии и самой Германии.
     Конечно,  такое  развитие  операции  не  радовало  ни  нас,  ни  Ставку
Верховного главнокомандования. Из Ставки шли телеграммы и раздавались звонки
с требованием усилить \272\ наступательные действия и во что бы то ни  стало
овладеть Любанью. Нас обвиняли в нерешительности, в топтании на месте. Мы же
в свою очередь жаловались на нехватку танков, снарядов, на усталость  войск,
которые в течение длительного времени вели тяжелые бои, на низкую подготовку
поступавшего пополнения. У нас  было  во  веем  фронте  20  истребителей,  и
авиация противника господствовала в воздухе.
     В эти дни на фронт прибыл представитель Ставки Марщал Советского  Союза
К. Е. Ворошилов. Он передал требование Ставки активизировать  наступательные
действия на любаньском направлении. Через два дня мы собрали  Военный  совет
фронта, на котором обсудили создавшееся положение. Мы считали,  что  войскам
надо  дать  хотя  бы  немного   отдохнуть,   а   за   это   время   провести
перегруппировку, подтянуть : силы. и средства, подвезти боеприпасы, наладить
управление и навести порядок на дорогах. Во 2-ю  ударную  армию  для  помощи
командованию   решено   было   направить   начальника   артиллерии    фронта
генерал-майора  В.  Э.   Тарановича   и   начальника   бронетанковых   войск
генерал-майора А. В. Куркина. Сам я тоже выехал  во  2-ю  ударную  армию,  в
опергруппу П. Ф. Привалова и к конникам Н. И. Гусева. Всюду наблюдалась одна
и  та  же  картина:  большой  некомплект  подразделений,  усталость  воинов,
господство авиации противника. К. Е. Ворошилов тоже знакомился с войсками, с
условиями  ведения  боевых  действий.  Он  побывал  почти  во  всех  армиях,
длительное  время  находился  в  13-м  кавалерийском  корпусе,  беседовал  с
солдатами и командирами, ободрял их, обращался с призывами, а там, где  было
необходимо, требовал и подгонял.
     Я пришел к выводу, что больше ждать нельзя,  что  необходимы  серьезные
поправки к плану операции. Начальник штаба фронта разделял эту точку зрения,
и в конце февраля командование фронта обратилось  в  Ставку  с  предложением
произвести перегруппировку с целью высвободить силы для усиления 2-й ударной
армии, наступавшей на Любань,  и  59-й  армии,  блокировавшей  Ленинградское
шоссе  и  железную  дорогу.  Имелось  в  виду  прежде  всего  усилить   13-й
кавалерийский корпус кавдивизией из 4-й армии; привести в  порядок  дивизии,
наступавшие на Любань и имевшие  задачу  перехватить  Ленинградское,  шоссе,
пополнить  их  людьми,  оружием  и  боеприпасами;   усилить   артиллерийскую
группировку. \273\
     Ставка ответила, что она не возражает против предлагаемого усиления 2-й
ударной и 59-й армий, но высказалась против того, чтобы привести  в  порядок
наступавшие дивизии, так как для этого необходимо было  на  некоторое  время
приостановить атаки, и в категорической форме потребовала от Военного совета
фронта ни в коем случае не прекращать наступательных действий 2-й ударной  и
59-й армий на любаньском и чудовском направлениях и любым способом выйти  до
марта  на  железную  дорогу  Любань  -  Чудово.  С  целью  оказания   помощи
Волховскому фронту Ставка дала указание Ленинградскому фронту  нанести  удар
силами 54-й армии навстречу 2-й ударной армии, чтобы ликвидировать чудовскую
группировку противника и освободить Любань.
     Военный совет Волховского фронта выполнил требование Ставки, и в тот же
день 2-я ударная армия после короткой  артиллерийской  подготовки,  атаковав
оборонительные  позиции   противника,   решительными   действиями   прорвала
укрепления немцев. Для развития прорыва было решено использовать только  что
подошедшие к району боевых действий 80-ю кавалерийскую дивизию полковника Н.
Н. Полякова и 327-ю стрелковую дивизию полковника И. М. Антюфеева. Первой  в
образовавшуюся  брешь  вошла  кавалерийская,  за  ней  двинулась  стрелковая
дивизия. Но на следующий день утром противник силами оборонявшихся  здесь  и
вновь подошедших частей закрыл брешь. Проникшие за линию  вражеской  обороны
соединения оказались изолированными от основных сил армии.  В  течение  пяти
дней они отбивались от авиации и  пехоты  противника.  Когда  же  боеприпасы
стали подходить к концу и совершенно иссякли  продовольствие  и  фураж,  они
ночной атакой прорвали оборону противника с тыла и  соединились  с  войсками
армии, сохранив боеспособность. Причиной неудачных действий, как  я  считал,
было то, что кавалерийскую и пехотную дивизии не поддержали  остальные  силы
армии. Более того, они остались без боеприпасов, продовольствия и связи, так