обстановки.
    Те, кто боролся за освобождение страны от английской колониальной 
зависимости — значительная часть интеллигенции и офицерства, — с готовностью 
восприняли социалистические идеи и искренне считали социалистический путь 
предпочтительным для осуществления прорыва из средневековья в цивилизованное 
общество.
    Было на кого и опереться. Советский Союз помогал, как мог: посылал 
специалистов по всем отраслям хозяйства и на поиски нефти, оказывал Южному 
Йемену внешнеполитическую поддержку, вооружал армию, готовил кадры и даже 
построил в Адене высшую партийную школу. На устойчивой основе развивалось 
сотрудничество и между КГБ СССР и южно-йеменскими органами безопасности. Мы, в 
частности, помогли построить в Адене небольшой учебный центр, и я во главе 
делегации КГБ ездил в январе 1988 года на его открытие. Это была моя вторая 
поездка в Южный Йемен.
    Южно-йеменские руководители верили, что строительство социализма в их 
стране даст в короткие исторические сроки нужный результат, но время шло, а 
положение не улучшалось. К тому же отношения с соседями становились то 
напряженными, а то и прямо враждебными, да и в самом южно-йеменском руководстве 
постоянно возникали разногласия. Все время шла клановая борьба. Кланы 
формировались
191
и по территориальному признаку, и по политическим симпатиям, и каждая 
группировка хотела убедить советское руководство, что именно ее члены и есть 
самые правоверные марксисты. Соперничество перерастало во вражду, и в 1986 году 
разразилась катастрофа. Сторонники генерального секретаря Йеменской 
социалистической партии Али Насера Мухаммеда устроили кровавую бойню — 
расстреляли в упор своих противников, заманив их 13 января на совещание в зал 
заседаний политбюро. А потом многочисленные сторонники расстрелянных, одержав 
верх, добивали, где придется, сторонников Али Насера Мухаммеда. Это 
смертоубийство окончательно подорвало доверие местного населения и 
международной общественности к южно-йеменским марксистам, и все облегченно 
вздохнули, когда на смену враждебности между Северным и Южным Йеменом пришли 
разумные идеи объединения страны, которое и совершилось мирным путем, с 
обоюдного согласия, 22 мая 1990 года.
    Что же нужно было Южному Йемену для спокойной жизни и продвижения вперед? 
Наверное, то, в чем нуждаются все подобные страны: сильная центральная власть, 
соблюдение законов, смешанная экономика, социальная защищенность 
малообеспеченных слоев населения и уж, во всяком случае, не советская модель 
построения социализма.
    Меня пугали, когда я впервые собирался в Аден, дикой жарой и стопроцентной 
влажностью. «Это же Сандуновские бани Ближнего Востока!» — так аттестовал Аден 
один наш сотрудник. А какой-то англичанин в своих заметках о Южном Йемене 
назвал его последней ступенью на пути в ад. Мне повезло: я был в Южном Йемене в 
самые холодные месяцы в декабре и в январе. Но жара тем не менее стояла сильная.
 Я спросил нашего представителя, что же здесь делается в августе. Немного 
подумав, он ответил: «Соберешься после работы зайти по пути из посольства в 
кооператив, купить чего-нибудь к обеду, пройдешь двести метров под солнцем, а 
когда придешь в магазин, уже не помнишь, что собирался купить!»
    Главная достопримечательность Адена — черные скалы, лишенные всякой 
растительности, между которыми расположена столица. Густонаселенные районы 
города разделе-
192
ны скалами, пустырями и свалками. Одну свалку южно-йеменские остряки назвали 
«Голанские высоты» (поскольку мусор свален отдельными кучами), а другую—«Париж» 
(там под покровом ночи собираются влюбленные пары). Нашу делегацию оба раза 
размещали вдали от этих мест, на вершине горы Маашек, в наиболее чистом и 
благоустроенном районе. Здесь и воздух другой, и толчеи и шума нет, а внизу 
плещется теплое море, на которое без конца хочется смотреть.
    Море — единственное место в Адене, куда все время тянет и где можно 
испытать минуты блаженства и отдохновения. Купались мы ежедневно рано утром, до 
начала рабочего дня, на так называемом президентском пляже (иногда его называли 
еще пляжем для членов политбюро). Это просто маленький кусочек берега и моря, 
огороженный ржавой безобразной сеткой от акул, там можно бултыхаться в очень 
теплой (+28°С) и соленой воде, не опасаясь быть съеденным хищниками Аденского 
залива.
    Переговоры южно-йеменские чекисты (наши партнеры гордо именовали себя 
чекистами) вели зачастую напористо, особенно когда надо было выколачивать из 
нас разного рода материально-техническую помощь. «Раз мы в одной лодке (любимый 
аргумент союзников-арабов), то вы должны нам помогать». Давали мы, конечно, 
минимум, в основном оперативную технику, и учили йеменцев бесплатно на наших 
краткосрочных курсах. Каких-то крупных затрат не делали и старались ничего не 
обещать, так как, с одной стороны, понимали бессмысленность больших расходов, а 
с другой — у нас просто не было значительных средств на оказание помощи. А 
южно-йеменские партнеры иногда проявляли неумеренные аппетиты. В последние годы 
они настойчиво просили построить им здание Министерства госбезопасности в Адене,
 здания для службы безопасности во всех провинциальных центрах и даже... тюрьму.
 Кстати говоря, не одни они просили нас оказать помощь в строительстве тюрем. В 
подобных случаях приходилось язвительно замечать, что мы приехали совсем не с 
целью обсуждать вопросы тюремного строительства.
    Однако такого напористого стиля придерживались далеко не все собеседники.