району Яков Прокофьевич Медяник и заместитель начальника разведки — начальник 
Управления «С» Юрий Иванович Дроздов.
    Я курировал, в частности, работу представительства КГБ, участвовал в 
многочисленных совещаниях по Афганистану и в КГБ, и за его пределами, и очень 
много времени уделял беседам с нашими сотрудниками, побывавшими в стране. В 
этих беседах решались различные текущие дела, но я, помимо этого, хотел понять 
перспективу развития событий. К сожалению, в своем подавляющем большинстве эти
360
доклады были неутешительными. По-прежнему режим удерживал свои позиции только в 
Кабуле, а на периферии власть переходила из рук в руки, и нигде не было и 
намека на стабилизацию режима и поддержку его населением.
    Примерно через год после переворота я понял, что пребывание наших войск в 
Афганистане не дает ощутимых результатов, а через два пришел к выводу, что 
оказание нашей политической, экономической, военной и всех остальных видов 
помощи Бабраку Кармалю не спасет его режим и не приведет к стабилизации 
обстановки.
    Разочаровавшись в Бабраке Кармале (он действительно был слабым 
организатором при больших амбициях), советское руководство (по предложению и 
при помощи разведки) пошло на замену афганского руководителя Наджибуллой.
    Утверждение Наджибуллы в качестве афганского лидера на какое-то время 
породило надежды на улучшение обстановки в Афганистане, но скоро все пошло 
по-прежнему. Афганистан продолжал тянуть из нас все соки, армия не понимала, за 
что она воюет, вмешательство во внутренние дела страны других иностранных 
государств нарастало, в своей основной массе афганцы считали нас оккупантами, а 
Наджибуллу — ставленником Москвы.
    Руководство КГБ, однако, не допускало мысли о нашем поражении в Афганистане 
и постоянно выступало с новыми инициативами по оказанию помощи южному соседу во 
все возрастающем объеме. Даже отдаленные намеки на то, что нам надо уходить 
оттуда, считались антигосударственными, антипартийными и крамольными.
    Видя всю обреченность нашего участия в афганских делах, трудно было 
сохранять хоть какой-то энтузиазм. Потери нашей армии и громадная военная и 
экономическая помощь, сгоравшая в «черной дыре» за Пянджем, вызывали чувство 
протеста и действовали угнетающе.
    Парадокс этого явления состоял в том, что КГБ, и в первую очередь разведке, 
удалось создать действительно работоспособные афганские органы госбезопасности, 
которые вели успешную работу не только на всей территории страны, но и 
проникали в Пакистан, а пришедший с нашей помощью к власти Наджибулла был, 
несомненно, самым
361
достойным лидером из бывших когда-либо в Афганистане. Я знал его лично и 
встречался с ним и в тот период, когда он возглавлял органы безопасности, и 
когда стал президентом.
    Он был хорошим организатором, высокообразованным человеком, противником 
проведения репрессий в стране, да и сама его специальность — врач — уже 
предполагала гуманное начало в его характере. Наджибулла искренне хотел счастья 
и процветания своему народу и не щадил своих сил, чтобы как-то улучшить 
обстановку в Афганистане.
    Как-то я сопровождал его вечером на пути из центра Москвы в Ясенево. Мы 
ехали по Ленинскому проспекту, и, глядя на освещенные окна домов, Наджибулла 
сказал:
    — Когда же будут такие современные дома в Афганистане, когда же у нас будет 
такая счастливая и спокойная жизнь, как у вас? Доживу ли я до этого времени?
    Тут была и боль за Афганистан, и понимание того, что путь в более или менее 
цивилизованное общество в его стране будет долгим и мучительным.
    Вера в Наджибуллу и в надежность его органов безопасности порождала в 
руководстве КГБ иллюзии, что раз на этом участке можно добиться успехов, значит,
 можно и должно добиваться их в масштабах всей страны. Эти опасные иллюзии, 
нежелание взглянуть правде в глаза задержали вывод наших войск на несколько лет.
 И большая доля вины за это ложится на КГБ. Следует сказать, что на должности 
руководителей представительства этого ведомства в Кабуле выдвигались 
руководящие работники разведки, положительно проявившие себя на оперативной 
работе и очень хорошо разбиравшиеся в делах Ближнего и Среднего Востока. Помимо 
Б.С.Иванова, представительство последовательно возглавляли Л.П.Богданов, В.Н.
Спольников, Н.Е.Калягин, Б.Н.Воскобойников, В.П.Зайцев. Трое из них, Богданов, 
Спольников и Зайцев, были востоковедами и ранее работали в странах этого 
региона.
    Последним нашим представителем в Кабуле был В.А.Ревин. У него сложились 
особо близкие отношения с Наджибуллой. Ревин как мог подбадривал афганского 
лидера. Следует также сказать, что все наши руководители представительства 
имели прямой доступ к Бабраку Кармалю и Наджибулле, которые принимали их по 
первой же просьбе.
362
    Очевидно, уместно отметить, что Афганистан обернулся поражением не только 
для нас. Во многом просчитались и США. Именно они были инициаторами создания на 
территории Пакистана вооруженных формирований моджахедов, которые вели 
вооруженную борьбу с советской армией. Именно Вашингтон вооружал их и направлял 
на борьбу с «неверными». Это американские власти по существу открыли путь 
террористам, которые, прикрываясь знаменем ислама, наводят страх и ужас во 
многих странах и в настоящее время. То, что происходит сейчас в Алжире, — это 
тоже результат деятельности секретных служб Вашингтона. Организаторы резни