разное время в наших средствах массовой информации. Это сам неофициальный 
термин «комсомольцы», партийно-комсомольские наборы на службу в КГБ и прозвище 
«Железный Шурик». .
    Термин «комсомольцы» родился в окружении Брежнева и применялся как раз к 
выдвиженцам Шелепина. Носил он . пренебрежительно-презрительный характер и 
аттестовал самих выдвиженцев как людей алчных, рвущихся бесцеремонно к власти, 
не имеющих заслуг перед государством и к тому же очень еще молодых. Я сам был 
свидетелем того, как близкие к Брежневу люди произносили резко критические 
фразы, начинавшиеся словами: «Ох, уж эти комсомольцы...»
    Шелепин был инициатором систематических партийно-комсомольских наборов в 
КГБ, в том числе и в разведку.
166
    Ежегодно в наши ряды вливались сравнительно молодые люди, успевшие проявить 
себя в качестве освобожденных партийных и комсомольских работников. Им, как 
правило, сразу присваивались воинские звания от старшего лейтенанта до майора, 
и назначались они на более высокие должности, чем простые новобранцы. Это, 
конечно, несколько задевало самолюбие большинства сотрудников, но через 
несколько лет служебное положение тех и других выравнивалось, и дальнейшее 
продвижение партийно-комсомольских работников уже полностью зависело от их 
успехов на разведывательном поприще.
    К чему весь этот экскурс? А к тому, что за последние годы в средствах 
массовой информации много писалось о том, что партийно-комсомольская прослойка 
в КГБ постоянно пользовалась всевозможными привилегиями, что они не стали 
профессионалами и тянули дело назад, чуть ли не пустили под откос всю 
разведывательную и контрразведывательную работу в КГБ. Это не соответствует 
действительности. Среди партийно-комсомольских пришельцев всегда были и сильные,
 и средние, и слабые работники. Были и люди, не захотевшие продолжать службу в 
КГБ и находившие аргументы, чтобы покинуть ее. Если сравнить конечные 
результаты служебной деятельности тех, кто пришел на Лубянку по партнабору, и 
принятых на работу в обычном порядке, то никакой разницы не обнаружишь.
    И, наконец, о термине «Железный Шурик». Мне кажется, что это удачная шутка, 
но родилась она не в недрах Комитета госбезопасности, а в каких-то близких к 
Шелепину партийно-комсомольских кругах. В КГБ это прозвище вообще было 
неизвестно. Сотрудники КГБ могли по-разному относиться к своим председателям: 
уважать, не уважать, симпатизировать или недолюбливать, но прозвищ им никогда 
никто не давал — не та организация. Здесь существовали свои, никем не писанные 
законы морали, имело место уважение к старшему начальнику и подобных «Железному 
Шурику» словосочетаний в чекистском лексиконе не отмечалось.
    С чьей-то легкой руки это выражение попало в современную прессу, всем 
понравилось и прочно поселилось на страницах мемуаристов наших дней.
167
    «Железный Шурик» в КГБ закончился, но он обеспечил здесь свое продолжение, 
приведя на пост председателя КГБ в ноябре 1961 года «комсомольца» Семичастного.
    
    Владимир Ефимович Семичастный 
    (ноябрь 1961г. — май 1967 г.)
    
    Назначение Семичастного вызвало у руководящего состава КГБ недоумение. Ну, 
Берия, Серов, Шелепин — это понятно, а теперь, пожалуйте, какой-то Семичастный! 
К тому же он был просто неприлично молод — 37 лет; В таком возрасте в КГБ на 
руководящие посты люди не выдвигались, за исключением каких-то редких случаев. 
В разведке, например, все начальники отделов были старше Семичастного, и это 
объяснялось не чьей-то прихотью, а разумной и естественной кадровой политикой. 
Чтобы стать начальником отдела, потенциальный кандидат должен получить высшее 
образование, пройти разведывательную школу, получить достаточную практику 
работы в Центре, выехать в качестве оперативного сотрудника в резидентуру, 
провести там три-четыре года, снова потрудиться в Москве, выехать во вторую 
загранкомандировку, уже, скажем, на должность заместителя резидента, потом в 
третью в качестве резидента и лишь затем, если на всех этапах службы в разведке 
человек проявил себя только с положительной стороны, можно рассматривать его 
кандидатуру на должность начальника отдела. Вот и получается, что начальники 
подразделений разведки были в возрасте много старше 40 лет. Возникал законный 
вопрос, как новый председатель КГБ будет руководить разведкой. Все понимали, 
что руководить комсомолом ему уже поздно, а Комитетом госбезопасности — рано. 
Начальнику разведки Александру Михайловичу Сахаровскому в ту пору было уже 52 
года. Яйца стали учить курицу премудростям жизни, появились трудности.
    Никто не воспринимал Семичастного в качестве государственного деятеля, все 
понимали, что он прежде всего человек Шелепина, и это на первых порах вызывало 
чувство неуверенности.
    Но новоиспеченный шеф госбезопасности правильно оценил ситуацию вокруг себя 
и, в отличие от Шелепина, который не вникал в детали оперативной работы, с 
головой ушел
168
в дела и нужды коллективов КГБ. Особое внимание Семичастный уделял Девятому 
управлению — правительственной охране. «Девятка» — это все: прямые выходы на 
членов политбюро, на самого генерального, на членов его семьи, с этим 
управлением хотят дружить министры и послы, оно кормит, поит и размещает 
дорогих гостей в санаториях и в особняках на Воробьевых горах. Поняв значение 
«Девятки», Семичастный решил заменить ее руководство на интеллектуалов из 
разведки и подобрал на должность начальника управления, его заместителей и на