Еще один сладкий миф, озвученный В. Суворовым, это:
«Советская 76-мм пушка была оценена немцами как шедевр конструкторской мысли, и 
все трофейные 76-мм пушки немедленно принимались на вооружение германской 
армии».
Надо сказать, что на вооружение германской армии принималось немало металлолома 
завоеванных стран (вроде 100-мм австрийской легкой полевой гаубицы обр. 1914 г.
), и сам факт принятия на вооружение ни о чем не говорит. Официально на 
вооружении вермахта состояли 216 типов артиллерийских орудий и 18 минометов. 
Понятно, что большая часть этого вооружения использовалась на десятых ролях и 
практического интереса не представляет. Более занимательна статистика 
производства орудий Pak-36(r), 76,2-мм Ф-22 в качестве противотанковой пушки. В 
1942 году — 358 орудий, в 1943 г. — 169, в 1944 г. — 33. А теперь 
поинтересуемся статистикой производства пушек РАК-97/38, представлявших собой 
тело французской 75-мм пушки обр. 1897 г. на лафете противотанковой ПАК-38. 
Этих артсистем было выпущено в несколько раз больше, аж 2854 штуки в 1942 г. и 
858 штук в 1943 г. По объемам производства французско-германский гибрид даже 
обгонял немецкую 75-мм ПАК-40, выпущенную в 1942 г. в количестве 2114 штук.
То же и с тяжелыми орудиями. В. Суворов пишет:
«Ничего равного советской 152-мм пушке-гаубице МЛ-20 и 203-мм гаубице Б-4 в 
Германии и в мире не было».
В армиях всех стран мира были примерно сходные по задачам и техническим 
характеристикам орудия. В немецкой армии МЛ-20 соответствовала тяжелая полевая 
гаубица sFH-18, sFH-36. 203-мм Б-4 соответствовала 210-миллиметровая Moerser 18.
 Последняя даже превосходила Б-4 в подвижности. Дело в том, что Б-4 была 
создана в начале 30-х и поставлена на гусеничный ход. Тогда считалось, что это 
позволит легко менять позиции на изрытой воронками передовой, но в реальности 
сдерживало маневр тяжелой артиллерии, ее маршевые возможности. Напротив, 
Moerser 18 была на колесном лафете с пневматиками, что позволяло тяжелому 
орудию сопровождать танковые дивизии вермахта. Б-4 получила колеса с 
пневматиками вместо гусеничной тележки только после войны, на модификации Б-4М. 
Но все это детали. Во всех странах были примерно одинаковые орудия для решения 
сходных задач. В Англии были 5,5-дюймовые (139,7-мм) гаубицы Mk.2, 7,2-дюймовые 
тяжелые гаубицы, в США 155-мм гаубицы М2 и 203-мм гаубицы М1.
Говоря о советской системе артиллерийского вооружения, нельзя утверждать, что 
она носила какой-то особо выдающийся агрессивный характер или на голову 
превосходила своих противников по техническим характеристикам. Она была вполне 
обычной, войну мы встретили с «зоопарком» орудий разных систем и годов выпуска 
и разработки, не имея принципиальных преимуществ перед немцами.



Глава 13.
Почему ГРУ разрушило «Линию Суворова»?


Располагаясь за сильными укреплениями, мы заставляем противника искать решение 
в другом месте.
Клаузевиц 


«Какая линия Суворова? Какое ГРУ ее разрушало?» — спросит читатель. На самом 
деле такая реакция должна быть на название 10-й главы «Ледокола».
Владимир Богданович утверждает на страницах «Ледокола»:
«Между советской „Линией Сталина“ и французской „Линией Мажино“ было много 
различий. „Линию Сталина“ было невозможно обойти стороной: ее фланги упирались 
в Балтийское и Черное моря».
Этот тезис не соответствует действительности. В линии укреплений вдоль 
советско-польской границы были широкие «просветы». Например, на северном 
участке границы было шесть УР: Минский, Полоцкий, Островский, Псковский, 
Кингиссепский и Карельский, прикрывавших несколько более 300 км из общей 
протяженности сухопутной границы на этом направлении 1000 км. То есть 
укрепления закрывали всего около 30% длины границы. Были обширные «окна» между 
Полоцким и Минским УРами, между Минским и Мозырским УРами в районе Слуцка. 
Естественно, линия развивалась, росла, как живой организм. Для прикрытия 
пустоты был начат в 1938 г. Слуцкий УР, в стадии строительства было 129 
сооружений. В связи со смещением границы на запад строительство УРа было 
приостановлено. Такая же ситуация была и между Островским и Полоцким УРами. В 
этом районе был УР полевого типа, Себежский, без долговременных сооружений. 
Незадолго до пакта Молотова — Риббентропа его начали оборудовать 
долговременными сооружениями, на момент приказа о консервации в стадии 
строительства находились 65 сооружений. То же самое с Шепетовским и 
Остропольским УРами КОВО, прикрывавшими пустоты в линии укреплений на южном 
участке границы. Оба укрепрайона в 1939-м находились в процессе постройки, 
законсервированы в связи с переносом границы пустые недостроенные коробки. 
(Инженерное обеспечение оборонительных операций Советской армии в ВОВ 1941—1945 
гг. М.: Воениздат, 1970). «Главная мысль» Владимира Богдановича в данном случае 
звучит так: у СССР была неубиваемая линия укреплений, она не остановила немцев 
в 1941 г. только потому, что «избушка повернулась к лесу передом» и разрушила 
«Линию Сталина». Тезис о неприступности в связи с наличием обширных просветов в 
линии укреплений на старой границе вызывает большие сомнения.