Итак, сухой остаток сравнения действительности с теорией Владимира Богдановича 
на данный момент таков. Пунктик «1. Процесс мобилизации разделить на два этапа: 
тайный и открытый» был придуман не в СССР, это было общее место. Все в той или 
иной мере проводили скрытую мобилизацию. В СССР в 1939 году этот процесс был 
даже менее выражен, БУС начались в сентябре, когда все остальные участники 
конфликта уже мобилизовали до 60% армии военного времени. На очереди сравнение 
реальных событий 1939—1941 гг. со следующими двумя пунктами теории Владимира 
Богдановича:
«2. Первый тайный этап — до начала войны. [...] армию увеличить до 5 миллионов 
солдат.
3. Ради маскировки первый тайный этап мобилизации растянуть во времени на два 
года, кроме того, тайную мобилизацию маскировать локальными конфликтами».
До 5 млн. армия в связи с событиями в Польше выросла, но точно так же после 
окончания польской кампании прошла демобилизация. Ни о какой маскировке 
локальными конфликтами не могло быть и речи. Не было в СССР постепенного 
нарастания численности армии под видом конфликтов в течение двух лет, были 
приливы и отливы, мобилизация и демобилизация.
Владимир Богданович, видимо, не в курсе происходившего в связи с событиями в 
Польше и поэтому в систему доказательств «агрессивности» СССР пытается втиснуть 
вполне рутинный Закон о всеобщей воинской обязанности.
«До 1939 года всеобщей воинской обязанности в Советском Союзе не было. 
Призывной возраст — 21 год. Вот это непонятно. [...] И никто толком объяснить 
не может, почему надо забирать в армию в возрасте 21, а не раньше».
Объяснить можно вполне просто. Молодой мужчина выглядит в качестве солдата 
лучше, чем безусый юнец. 21 год в свое время был стандартным призывным 
возрастом. Например, в Финляндии. Необходимость в солдатах привела к тому, что 
в 1940 г. финны призывали младшие возрастные группы на чрезвычайные сборы. 
Однако чрезвычайщина в качестве системы призыва не могла носить долгосрочный 
характер, и 24 января 1941 г. финский парламент принял новый закон о воинской 
повинности, увеличивший срок службы и снизивший призывной возраст до 20 лет. В 
результате этого в армии Финляндии в 1940—1941 гг. на действительной службе 
находились три призывных возраста. Такой же пример дает нам Франция 1910-х 
годов. Призывным возрастом был 21 год, но в 1913 г. призывной возраст был 
снижен до 20 лет. В результате осенью 1913 г. призвали два возраста 
одновременно, 20— и 21-летних, получив вместо 256 тыс. новобранцев предыдущих 
годов 445 тысяч. Французская армия, ранее составлявшая в среднем 450 тыс. 
человек, в 1914 г. достигла 690 тыс. строевых и 45 тыс. нестроевых на 39 млн. 
человек населения. Одним словом, «Ледокол» про Францию 1914 г. пишется на раз. 
И планы были наступательные, и два возраста призвали в 1913 г., и в уставе про 
наступление как основной вид действий написали.
Но даже повода для подобных рассказов история РККА не дает. Владимир Богданович 
просто не в курсе и потому сообщает читателям:
«И еще у Сталина был резерв: по новому „Закону о всеобщей воинской обязанности“ 
призывной возраст был снижен с 21 до 19 лет, а для некоторых категорий — до 18. 
И сразу загребли всех тех, кому 21, и всех, кому 20, и кому 19, а в ряде 
случаев — и 18. В этом наборе был и мой отец, ему тогда исполнилось 18». (День 
М, Глава 16.)
Призывной возраст был понижен не в 1939 г., а тремя годами раньше, когда вышло 
постановление ЦИК и СНК СССР от 11 августа 1936 г. СЗ 1936 г. № 46, гласившее:
«1. Во изменение ст. 10 „Закона об обязательной военной службе“ от 13 августа 
1930 г. (СЗ 1930 г. № 40, ст. 424) установить, что к отбыванию действительной 
военной службы в РККА граждане призываются по достижении 19 лет к 1 января года 
призыва (вместо 21 года)». (Законодательство об обороне СССР. М.: Воениздат, 
1939. С. 63.)
Но изучение истории законодательства об обороне не входит в планы В. Суворова. 
Технология «Ледокола» предполагает выдумывание и подтасовывание фактов и 
представление мер общего характера в качестве экстраординарных и исключительно 
агрессивных. Владимир Богданович заливается соловьем в расчете на то, что 
читатель не будет проверять его слова:


«Великий смысл был заложен в эту систему. Она была как бы запрудой на реке, 
через нее пропускали не всех, только некоторых, а остальные накапливались. [...
] Момент наступил — 1 сентября 1939 года. В этот день введена всеобщая воинская 
обязанность. И всех, кто раньше не служил, начали загребать».
«Запруда», как мы убедились, исчезла еще в 1936 году, и «всех, кто раньше не 
служил», уже «загребали» небольшими порциями в течение нескольких лет, 
постепенно пополняя запас обученных возрастов.
Отличие закона, принятого 2 сентября 1939 г. (именно второго, а не первого, 
если уж быть точным), от существовавшей ранее системы призыва было в 
косметическом изменении в принципах набора. По этому закону защита СССР с 
оружием в руках стала правом и обязанностью не только трудящихся, а всех мужчин 
без различия национальности, вероисповедания, образования, социального 
происхождения и положения. Срок службы был увеличен до 3 лет в сухопутных 
частях и до 5 лет во флоте. Ничего экстраординарного в принятии такого закона 
нет.
В Германии уже в 1934 году вступил в силу закон о всеобщей воинской повинности. 
В Польше аналогичный закон был принят 9 апреля 1938 года. В СССР с момента 
образования (1922) была обязательная для всех граждан страны воинская служба. 
Прохождение ее регулировалось «Законом об обязательной воинской службе» в