было потертости ног при ходьбе и на марше, и этому учились по-разному те, кто 
уже носил сапоги и кто ходил в лаптях. 
Ватутин следил за подгонкой сапог по ноге, за выдачей брюк, за тем, чтобы была 
свободной и не обвисающей гимнастерка, чтобы шлем не закрывал глаза... Это 
были заботы о больших мелочах солдатского быта, без которых нет хорошего 
взвода, полка, армии. И Ватутин, уже познавший суть воинской службы, знал, что 
через месяц сам командир полка, а потом и командир дивизии проверят, как 
одевается по тревоге молодой боец, как он готовится к боям; при осмотрах 
прикажут новобранцу разуться и проверят, как намотаны портянки, как 
подготовлен солдат к маршу. 
А пока, вымывшись, новобранцы получили новенькое красноармейское 
обмундирование и стали вдруг не похожими на прежних, не узнавали друг друга и 
самих себя, окликали земляков по имени и строились очень долго, суетливо, но 
старательно. 
Первое время Ватутин учил новобранцев всему. Не только умению мыться в бане, 
но и умению правильно есть, так, чтобы одни не спешили, не обжигались борщом, 
а другие не медлили, чтобы хлеб, которого - вначале новобранцам как будто не 
хватает, весь не съедали, не дождавшись второго блюда, чтобы потом, когда хлеб, 

безусловно, будет оставаться, не разбрасывали его. Командир взвода учил бойцов 
складывать гимнастерки и брюки так, чтобы быстро одеться по тревоге. Приучал 
бойцов спать на правом боку, а когда они засыпали, проходил вдоль изголовья 
воинов и, точно отец, вслушивался в их дыхание, зная, что при плохом дыхании 
бойцу будет трудно на марше и он не сможет метко стрелять. 
Ватутин присматривался к тем, кто плохо спал, кто еще тосковал по дому, зная, 
что 
таким не пойдет учеба на ум, что к ним надо особенно бережно относиться, тем 
более в первое время, когда по ошибкам командира новобранец может превратно 
судить о всей военной службе. 
И командир взвода следил, чтобы отделенные командиры ни в коем случае не 
подозревали в нерадивом отношении к службе еще не [29] привыкшего к ней 
солдата, а подходили бы к нему с ободряющим словом. 
Сам Ватутин хорошо запомнил приказ Фрунзе о том, чтобы конкретная программа 
воспитания и обучения на ближайший период сводилась к превращению каждого 
красноармейца в сознательного гражданина, к достижению максимальной военной 
квалификации, к закреплению духовной связи командного состава с 
красноармейцами. 
Так, с первых же дней находя путь к сердцу бойца, молодой командир завоевывал 
взвод. Но это не исключало строгой и неуклонной его требовательности. С первого 

же часа на утреннем осмотре бойцы убедились, что от Ватутина не ускользнула ни 
одна небрежность в одежде красноармейца, ни одно нарушение строя. 
Сам отличный строевик, всегда подтянутый, аккуратный, он готовился к строевым 
занятиям так, чтобы красноармейцам захотелось стать похожими на него. Все 
строевые занятия проводил лично, учил ходьбе каждого бойца. Люди 
переучивались ходить, добивались, чтобы шаг был широким, свободным, четким, 
суворовским, каким рота, полк, армия проходят легко и быстро сотни километров. 
Командир взвода укреплял в своих бойцах веру в оружие Красной Армии. 
Показывая ружейные приемы, разбирая и собирая оружие, стреляя, он доказывал, 
что русская винтовка, как и пулемет, безотказна в любую погоду. В то же время 
неусыпна была бдительность командира, приучавшего бойцов беречь оружие как 
зеницу ока. 
Каждого воина в отдельности Ватутин обучал меткому огню. С теми, у кого было 
плохо поставлено дыхание, он устраивал соревнования в нырянии, в плавании под 
водой. Это тренировало дыхание, укрепляло легкие. Командир закалял бойцов на 
маршах, на учениях, водил их по бездорожью, старался не пользоваться мостами, 
переправлялся через реки вброд. 
На таких учениях Ватутин был особенно внимателен к бойцам. Он заботливо 
готовил их к маршу в жару и следил, чтобы никто не обморозился зимой. Бойцы 
платили ему любовью, уважением и старались не подвести своего командира при 
выполнении трудных задач. [30] 
Строевая подготовка, тактика, стрелковое дело чередовались с караульной 
службой. 
Ее использовал Ватутин, чтобы воспитать у красноармейцев боевые качества, 
внушал, что безупречное знание устава позволяет уверенно действовать на посту, 
рассказывал о подвигах русских часовых, не покинувших поста в минуты 
смертельной опасности, о подвигах погибших при защите постов советских 
часовых Алешина, Чернышева, именами которых названы красноармейские 
казармы в Москве. 
Цели и задачи работы указал молодому командиру Фрунзе, писавший, что мы не 
можем обольщать себя надеждой, что каждый красноармеец при такой трудной 
обстановке, как сейчас, превратится в командира взвода, но стремиться к этому 
мы, безусловно, должны. 
Мы имеем возможность, говорил Фрунзе, строить единство армии не на палочной 
дисциплине, а путем максимального развития умственных способностей 
красноармейцев. 
Ватутин сам чувствовал, как трудно учить совершенно неграмотного человека, или, 

как тогда говорили, "остромалограмотного", то есть умеющего лишь написать 
свою фамилию.