монайских позициях 
непреодолимой обороны. Но при этом Сталин подчеркнул, что задача освобождения 
Крыма с Кавказского фронта не снимается и дал указание о подготовке 
наступательной операции. Одновременно был осуществлен ряд мер к тому, чтобы 
облегчить выполнение этих задач. [168]
 28 января Ставка приняла решение о выделении войск, действовавших на 
Керченском направлении, в самостоятельный Крымский фронт под командованием 
генерала Козлова, с подчинением ему Севастопольского оборонительного района, 
Черноморского флота и Азовской флотилии, а также Северо-Кавказского военного 
округа. Фронт усилил и новыми стрелковыми дивизиями, танковыми частями и 
артиллерией. В начале февраля через пролив переправилась и вошла в состав 
фронта 47-я армия генерал-майора К.С. Калганова.
 Заодно Москва решила «укрепить» штаб Козлова и самого командующего. В Керчь в 
сопровождении группы офицеров прибыл в качестве представителя Ставки армейский 
комиссар 1-го ранга Л.З. Мехлис — член ЦК ВКП(б), начальник Главного 
политуправления РККА, заместитель наркома обороны, нарком Госконтроля и прочая, 
прочая, один из главных блюстителей идеологической чистоты армейских рядов и 
просто близкий к Сталину человек.
 «Мехлис, по своему обычаю, вместо чтого чтобы помогать, стал перетасовывать 
руководящие кадры. И прежде всего он заменил начальника штаба фронта Толбухина 
генерал-майором Вечным», — сообщает генерал армии С.М. Штеменко. Конечно, 
генерал Ф.И. Толбухин для Мехлиса фигура явно подозрительная: бывший 
штабс-капитан, к тому же женат на графине. Впрочем, отъезд подальше от Льва 
Захаровича скажется на карьере Толбухина самым благоприятным образом — через 2 
года он станет маршалом, а вот генерал-лейтенант Козлов закончит войну и уйдет 
в запас в 1954 году все в том же звании.
 Первоочередной задачей фронта стало подготовить и провести операцию по 
деблокированию Севастополя. Специально для своих «полководцев» Верховный 
разослал «Указания по организации наступательной операции и боя». Сталин 
требовал
 «заменить в практике армий и фронтов действия отдельными дивизиями действиями 
ударных групп, сосредоточенных на одном направлении; коренным образом улучшить 
использование артиллерии при поддержке наступления пехоты и танков; тщательно и 
всесторонне организовать взаимодействие войск и обеспечить надежное управление 
ими в ходе боя и операции». [169]
 Верховное Главнокомандование утвердило срок начала операции 26-27 февраля 1942 
года. Генерал Козлов заверил Ставку, что к этому времени будет разрешена 
большая часть вопросов, связанных с организацией тыла и обеспечением войск всем 
необходимым. К началу наступления Крымский фронт располагал двенадцатью 
стрелковыми, одной кавалерийской дивизиями, несколькими отдельными танковыми 
батальонами с тяжелыми КВ и средними Т-34 и артиллерийскими частями РГК. Из 
общего количества войск 9 дивизий входили в состав первого эшелона фронта.
 Манштейн смог им противопоставить 3 немецкие пехотные дивизии и 18-ю румынскую,
 которую ему подбросил маршал Антонеску. Ее поставили на северном фланге с 
расчетом, что, упираясь в Азовское море, румынские солдаты смогут удержать 
позицию, «тем более что болотистая местность перед ее фронтом делала 
маловероятным использование противником крупных сил». Еще одна румынская 
дивизия прикрывала Евпаторию. У генерала Петрова, в Севастопольском 
оборонительном районе, было семь стрелковых дивизий и три бригады против 
четырех немецких пехотных дивизий и одной румынской горной бригады. Таким 
образом, советские войска имели в Крыму достаточное превосходство в силах для 
успешного решения поставленной задачи.
 Наступление Крымского фронта началось 27 февраля и развивалось очень медленно: 
зарядили непрерывные дожди, грунт размок настолько, что в грязи застревали даже 
танки. Одновременно Приморская армия из Севастополя нанесла удары в Северном и 
Восточном направлениях, пытаясь пробить кольцо окружения. [170] Немцам удалось 
отбить все атаки противника. Не устояла лишь 18-я румынская дивизия, на 
северном участке перешейка русские смогли прорваться до Киета, левый фланг 
обороны угрожающе выгнулся на запад. Манштейну пришлось бросить в бой свой 
единственный резерв — 213-й пехотный полк и штабные подразделения. Упорные бои 
продолжались до 3 марта, а затем советские дивизии исчерпали свои ударные силы. 
Войска Крымского фронта достигли лишь незначительных успехов, в основном на 
своем правом фланге. На юге продвижение составило 400-800 м. Прорвать 
неприятельскую оборону на всю глубину, разгромить противника и открыть ворота в 
Крым не удалось.
 Причины неудачи советских войск лежат на поверхности. Меньше всего была 
виновата погода. Возьмем для примера тот же 344-й полк. Вся подготовка к 
наступательной операции в нем свелась к подвозу боеприпасов и проведению 
партийного собрания.
 И вот:
 «27 февраля в 9.00 началась артподготовка. Откровенно говоря, мы ожидали много 
большей. Но артиллерия била всего полчаса, да и то как-то вяло…
 Взвились вверх две красные ракеты — сигнал атаки… Бежать было очень трудно: 
грязь, туман, изморозь. В нашем полку установили: командир роты, политрук, 
командиры взводов поднимают личный состав и идут в атаку первыми. Мы так и 
сделали (конечно — мужественный поступок, но следствием этого решения стало то, 
что в первом же бою из строя выбыло четыре пятых командного состава. — Авт.) …
 На нашем участке немцы пристреляли каждый метр, хотя вроде бы вели себя 
довольно-таки смирно. Вся рота попала под сильный заградительный вражеский 
огонь. Приш