и 83-й бригады морской 
пехоты, насчитывавшие около 14 тыс. бойцов. Словно в насмешку над этими 
невероятными усилиями людей, пролив через 2 дня сковало льдом, и основные силы 
51-й армии переправились в Керчь буквально пешком.
 Манштейн, получив доклад о советских десантах, посчитал их вначале отвлекающим 
маневром, призванным облегчить положение защитников Севастополя. Он приказал 
командиру 42-го корпуса генералу Шпонеку сосредоточить все силы 46-й пехотной 
дивизии и сбросить русских в море, а для прикрытия Феодосии направить 4-ю 
горную, 8-ю кавалерийскую румынские бригады и один немецкий пехотный полк — 
свои последние резервы. Остальные силы 11-й армии были втянуты в жестокие бои 
за Севастополь: казалось, что нужно предпринять последнее усилие — и крепость 
падет. Поэтому 28 декабря немцы продолжили штурм.


* * *

 В ночь на 29 декабря группа кораблей — 2 легких крейсера и 3 эсминца — под 
командованием капитана 1-го ранга Н.Е. Басистого подошла к Феодосии и открыла 
огонь по порту изо всех орудий, выпустив по берегу более 2000 артиллерийских 
снарядов. Артиллерийский огонь велся по площади и оказался малоффективным. 
[159] Но он позволил незамеченными подобраться ко входу в гавань катерам с 
первой волной десанта. Около 2.30 на сторожевых катерах и малых тральщиках в 
порт ворвалась штурмовая группа из 600 морских пехотинцев под командованием 
старшего лейтенанта А.Ф. Айдинова. Они овладели прибрежной полосой и маяком. 
Все это было полной неожиданностью для праздновавшего Рождество немецкого 
гарнизона, который состоял из саперного батальона, одной береговой батареи, 
имевшей 4 орудия калибра 105 мм, и противотанкового дивизиона.
 В 4.30 в гавань вошли эсминцы и крейсера. Прямо на причалы с боевых кораблей и 
транспортных судов началась высадка войск. Немцы сопротивлялись отчаянно. Хотя, 
по утверждению адмирала А. Зубкова, вражеские артиллеристы «после 
рождественской пьянки» открыли огонь с опозданием, они сумели потопить 4 катера 
и нанести серьезные повреждения всем кораблям отряда. Эсминец «Шаумян» потерял 
грот-мачту, на «Железнякове» разнесло кают-кампанию, а «Незаможник», стремясь 
побыстрее выйти из-под обстрела, въехал носом в стенку, разворотил себе 
форштевень и вынужден был вернуться в Новороссийск.
 В крейсер «Красный Крым», стоявший на рейде, попали 8 снарядов и 3 мины. 
Дважды снаряды поразили тральщик «Щит». Крейсер «Красный Кавказ» более двух 
часов швартовался у внешней стороны мола: мешал сильный отжимной ветер, а 
наличия в составе передового отряда хотя бы одного буксира не предусмотрели. За 
это время корабль получил 17 попаданий снарядов и мин и, не закончив выгрузку 
артиллерии и автомашин, вынужден был отойти на рейд. Его командир позднее 
докладывал, что «крейсер подавлял вражеские батареи, бил прямой наводкой по 
бронепоезду (?), по танкам (?). При этом досталось и ему самому». Кто был пьян, 
а кто трезв?
 Тем не менее, к 11.30 на берегу оказалось более 5000 бойцов штурмовых отрядов 
при 20 орудиях и минометах. [160] За 3 последующих дня флот перебросил в 
Феодосию личный состав трех стрелковых дивизий: 23 тыс. солдат и офицеров, 151 
орудие и миномет, 34 танка, 326 автомашин и тягачей, 1550 лошадей, более 1000 
тонн боеприпасов и других грузов. Выбив к исходу 29 января немцев из города 
(заодно прикончили 160 раненых в госпитале, многих просто выбросили из окон на 
мороз) {3} и отбросив две подошедшие румынские бригады, части 44-й армии начали 
развивать наступление в Северном направлении.
 На следующий день 51-я армия освободила Керчь и двинулась на запад. Вернее 
сказать, советские разведчики проникли в город и выяснили, что он оставлен 
противником. Генерал Шпонек, опасаясь быть отрезанным, несмотря на 
категорический приказ штаба армии держать оборону, велел своим войскам очистить 
Керченский полуостров.
 Отход 46— й дивизии больше походил на бегство, ее части, бросив большую часть 
артиллерии и боевой техники, форсированным маршем отступили на Ак-Монайский 
перешеек (за самовольный отход граф Шпонек был предан суду военного трибунала и 
позднее расстрелян, а личный состав 46-й пехотной Гитлер запретил представлять 
к каким бы то ни было наградам).
 В результате немецкая армия оказалась в критической ситуации. Как признавал 
Манштейн:
 «Если бы противник использовал выгоду создавшегося положения и быстро стал бы 
преследовать 46 пд (пехотная дивизия. — Авт.) от Керчи, а также ударил 
решительно вслед отходившим от Феодосии румынам, то создалась бы обстановка, 
безнадежная не только для этого вновь возникшего участка… Решалась бы судьба 
всей 11-й армии. Более решительный противник мог бы стремительным прорывом на 
Джанкой парализовать все снабжение армии… [161] Но противник не сумел 
использовать благоприятный момент. Либо командование противника не поняло своих 
преимуществ в этой обстановке, либо оно не решилось немедленно их использовать».

 Между тем на переброску немецких войск от Севастополя ко вновь возникшему 
фронту требовалось не менее двух недель.
 Наступавшая через Керчь 51-я армия вела преследование очень вяло, а войска 
Первушина, к удивлению Манштейна, от Феодосии основными силами двинулись не на 
запад, а на восток, навстречу 51-й армии.
 «Противник явно видел перед собой только свою тактическую цель — уничтожение 
наших сил на Керченском полуострове — и совершенно упустил из виду оперативную 
цель — пересечение основной жизненной артерии 11-й армии».
 Это позволило немцам создать из измотанной 46-й дивизии, одного свежего 
пехотного полка и румынских частей непрочный фронт прикрытия протяженностью в 
32 км на рубеже отроги Яйлы — побережье Сив