в, Кулик пришел к выводу, что больше двух дней армия оборонять 
город не сможет. [149] Выход, по его мнению, оставался один: войска 
организованно перебросить на Таманский полуостров, спасти вооружение, в первую 
очередь артиллерию, и технику — около 2000 орудий и столько же автомобилей. 
Иначе немцы разобьют остатки армии, которых и без того осталось 11,5 тыс. 
бойцов, и на плечах отступающих ворвутся в ничем не защищенную Тамань, а оттуда 
— на Северный Кавказ.
 Приняв такое решение, Кулик приказал командующему войсками Крыма немедленно 
составить план перехода армии на Таманский полуостров и самому лично возглавить 
переправу. На генерала Батова и члена Военного совета Николаева возлагалась 
организация обороны Керчи. Начальнику штаба ставилась задача перейти в Тамань и 
обеспечить прием войск, а главное — укреплять оборону Таманского полуострова. 
На подготовку к отходу маршал дал два дня и 13 ноября, отправив шифрограмму в 
Ставку, убыл из Керчи.
 В ночь с 15 на 16 ноября советские войска эвакуировались на Тамань. Весь Крым, 
за исключением Севастопольского оборонительного района (с 19 ноября он перешел 
в непосредственное подчинение Ставки ВГК), оказался в руках у немцев. Таким 
образом, 7 пехотных дивизий Манштейна уничтожили основные силы двух советских 
армий. Любопытно, какие выводы для себя как профессионала военного дела сделал 
генерал Батов? Ведь поражение — это урок для умного человека.
 А вот, пожалуйста, он сам об этом написал:
 «Должен, между прочим, заметить, что фашистский солдат в качестве одиночного 
бойца слаб. Гитлеровцы были сильны в массе, в строю, а действуя на свой страх и 
риск, они делались нерешительными и пугливыми. Эта черта характерна для 
захватнической армии».
 Какое глубокое наблюдение! Вот в чем оказывается дело! Немецким солдатам 
главное было от «массы» не отделяться, тогда они сильны и не пугливы, а также 
способны бить «батовых» и «петровых», не глядя на их 3-кратное превосходство. 
Конечно, тут еще и Кузнецов подгадил, и танков у врага просто «пропасть». [150]
 Всего в период первого завоевания Крыма армия Манштейна, по немецким данным, 
взяла до 100 тыс. пленных, захватила 750 орудий и 630 минометов, уничтожила 166 
танков и 2 бронепоезда. Современные российские источники оценивают советские 
потери Крымской оборонительной операции в 63860 человек.
 Вице— адмирал Левченко в конце ноября был арестован и на допросах у лубянских 
следователей признал себя виновным в том, что
 «под влиянием фашистской пропаганды о непобедимости германской армии и мощи ее 
техники был настроен пораженчески, поддался панике и, не организовав отпора 
врагу, вопреки приказу Ставки Верховного Главнокомандующего Красной Армии, — 
сдал противнику значительную часть территории Крыма с городом Керчь».
 Заодно дал показания о вредительских действиях Кулика и Кузнецова. 25 января 
1942 года Военная коллегия Верховного суда СССР осудила Левченко на 10 лет 
лишения свободы. Однако через 6 дней Указом Президиума Верховного Совета 
судимость с него сняли и заменили высылкой на фронт с понижением в звании до 
капитана 1-го ранга.
 Менее чем через месяц пошел под суд маршал Кулик. Его обвинили в пораженческом 
поведении, неисполнении приказа Ставки, несанкционированном оставлении Керчи и 
Ростова, а заодно в пьянстве, развратном образе жизни, злоупотреблении званием 
Маршала Советского Союза и расхищении государственной собственности. 16 февраля 
1942 года Верховный суд приговорил лишить Кулика званий Маршала и Героя 
Советского Союза, а также всех боевых наград. Три дня спустя постановлением 
Политбюро он был исключен из состава членов ЦК ВКП(б) и снят с поста 
заместителя наркома обороны.
 Генерал— полковник Ф.И. Кузнецов короткое время побыл заместителем Жукова по 
Западному фронту, но и на этом посту сумел продемонстрировать свою полную 
дремучесть в военном деле. [151] Маршал Рокоссовский вспоминает, как Кузнецов в 
конце января 1942 года прибыл испектировать подготовку 16-й армии к штурму 
Сухиничей:
 «Расположившись в одном из домов со своей машинисткой (больше с ним никого не 
было), он вызвал меня к себе. Выслушав мой доклад, в повышенном тоне заявил, 
что наши мероприятия никуда не годятся. Дескать, вместо того чтобы усиливать 
равномерно всю занимаемую нами полосу (мало в Крыму равномерно наусиливал? — 
Авт.) , мы, стягивая кСухиничам силы, ослабляем другие участки, давая 
возможность этим воспользоваться противнику. С ним я не мог никак согласиться и 
счел своим долгом доложить о том командующему фронтом по телеграфу. Тот мое 
решение одобрил, а Кузнецову приказал выехать в 61-ю армию…
 И там ему тоже все не понравилось. Мероприятия, которые М.М. Попов проводил в 
войсках, он забраковал и доложил об этом по телефону Г.К. Жукову. Георгий 
Константинович реагировал немедленно: приказал генералу вступить в командование 
61-й армией и показать, на что сам горазд. Как ни пытался тот избежать 
назначения, ссылаясь, что после его указаний командарм справится со своими 
задачами, выправит дело, пришлось самому принять армию и ответственность за нее.
 Не прошло и недели, как немцы продвинулись в полосе его армии на 30 километров.
 М.М. Попов опять вступил в командование армией, а Ф.И. Кузнецов вообще выбыл 
из состава Западного фронта».
 В конце концов бывшего командующего трех разбитых фронтов назначили на 
должность начальника Военной академии Генштаба — делиться опытом «равномерного 
усиления». Его не судили, не понижали в звании и не лишали наград. Интересно, 
за что товарищ Сталин так любил Федора Исидоровича? [152]


* * *