Чуянова, 
почему в городе перестала выходить газета «Сталинградская правда». На доклад о 
том, что здание редакции и типографии разрушно до основания немецкой авиацией, 
последовал приказ — восстановить типографскую базу в течение суток, ибо: «Есть 
газета — есть партийное руководство в городе, есть Советская власть».
 В эти же дни в штаб Паулюса прибыл генерал-майор Леннинг; назначенный 
комендантом Сталинграда.


* * *

 1 сентября правый фланг 6-й немецкой армии соединился с левым флангом 4-й 
танковой армии в районе Старый Рогачик. С этого времени главные силы Паулюса и 
Гота были нацелены в основном на центральную часть города, вдоль железных дорог 
Калач — Сталинград и Сталинград — Котельниково. Утром 3 сентября немцы повели 
наступление по всему фронту. К полудню на левом фланге 64-й армии им удалось 
переправиться через реку Червленую и прорвать оборону у поселков Цыбино и 
Нариман. На участке 62-й армии, преодолев советские по зиции на реке Россошка, 
противник вышел на линию разъезда Басаргино. Советские войска с тяжелыми боями 
отходили на последние позиции, к Сталинграду. Армии понесли большие потери, в 
некоторых дивизиях оставалось по 500-1000 человек, в десяти танковых бригадах, 
действовавших в полосе 62-й и 64-й армий, имелось всего 146 танков. [528]
 3— 4 сентября руководство фронта и многочисленные московские контролеры тихо и 
незаметно переправились на восточный берег Волги, даже не поставив об этом в 
известность городской комитет обороны. Самым большим воинским начальником в 
Сталинграде остался комендант гарнизона полковник А.А. Сараев.
 Как вспоминает Чуянов:
 «Утром 5 сентября позвонил Н.С. Хрущев. Глухим, вкрадчивым голосом он сообщил, 
что Военный совет и штаб фронта передислоцировались за Волгу в район хутора Ямы 
Краснослободского района.
 — Когда это произошло?-спросил я, недоумевая.
 — Вы можете стать хорошей добычей для фашистов, если промедлите,-сказал Хрущев,
 оставив мой вопрос без ответа. — Не задерживайтесь, переходите на свой 
запасной командный пункт.
 — Это приказ или пожелание?-снова спросил я.
 — Рекомендация, но вы не подумайте, пожалуйста, что мы бросаем вас в городе и 
сами «утекаем» за Волгу…
 И мне стало ясно, что он сделал этот звонок для страховки, поставив меня перед 
совершившимся фактом, дескать, смотри, я тебя предупредил».


* * *

 «Чтобы ослабить нажим врага» на Сталинград, Ставкой спешно готовился новый 
контрудар. Для его организации из Москвы прибыл назначенный 26 августа на 
должность заместителя Верховного Главнокомандующего генерал армии Жуков. Этот 
контрудар, по мнению маршала Москаленко, «являлся в те дни жизненной 
необходимостью. Следовательно, нужно было нанести его хотя бы теми силами, 
которые имелись по рукой».
 Под рукой у Жукова и Еременко кое-что было.
 К этому времени севернее города сосредоточивались три армии: 24-я армия 
генерал-майора Д.Т. Козлова, в составе пяти стрелковых дивизий и одной танковой 
бригады; 66-я армия под командованием генерал-лейтенанта Р.Я. Малиновского — 
шесть стрелковых дивизий и четыре танковые бригады; заканчивалась 
перегруппировка и укомплектование 1-й гвардейской армии, теперь в ней имелось 
восемь стрелковых дивизий. [529] В состав Сталинградского фронта включалась 
вновь созданная 16-я воздушная армия генерал-майора С.И. Руденко. Кроме 
упомянутых сил, к операции привлекались левофланговые части 4-й танковой армии. 
Всей авиации — более 900 самолетов — предписывалось прикрыть группировки войск 
фронта и ударами по живой силе и боевой технике врага обеспечить наступление 
войск.
 Поскольку Сталин торопил, а войска Козлова и Малиновского могли занять 
исходный рубеж не ранее 5 сентября, было принято волевое решение начать 
наступление силами 1-й гвардейской армии. Подготовка этой операции страдала все 
теми же, ставшими хроническими, недостатками. Так, решение о нанесении удара 
правым флангом Сталинградского фронта, если верить Жукову, было принято не 
позднее 27 августа, а приказ о передислокации в район Лозное генерал Москаленко 
получил только 30 августа. Боевую задачу до него довел лично Жуков 1 сентября, 
а приступить к «уничтожению» противника предписывалось с утра следующего дня. 
Дефицит времени, отсутствие развединформации, средств усиления, зениток, 
взаимодействия с авиацией никого не смущали. Только отсутствие горючего 
заставило отложить начало операции на сутки.
 В подчинение Москаленко передавались изрядно потрепанные войска из 
расформированной группы генерала Коваленко, в том числе 4-й и 16-й танковые 
корпуса. Из последних удалось укомплектовать лишь две полнокровные танковые 
бригады. Кроме того, в состав армии вошел 7-й танковый корпус генерала 
Ротмистрова, имевший 191 танк. Корпус совершил 200-километровый марш от станции 
Серебряково и сосредоточился северо-западнее Сталинграда 2 сентября, т. е. в 
бой фактически вводился с ходу, даже не зная, где находится передний край, не 
говоря уже о расположении противотанковых средств неприятеля. [530] В общем, 
армия к наступлению была не готова, но «жестокая действительность, диктовала, 
как и не раз прежде (курсив наш. — Авт.), неизбежную необходимость идти на 
врага теми силами, какие имелись в данный момент».
 3 сентября 1-я гвардейская перешла в наступление. Она начала его без 
достаточной артиллерийской и авиационной подготовки и поддержки, не успев 
подтянуть к исходным позициям всех своих сил. Паулюс, в отличие от Жукова и 
Гордова, обладал всей полнотой информации и заблаговременно укреплял свой левый 
фланг, создавая здесь мощную огневую систему и эшелонированную оборону. 
Германское командование отслеживало сосредоточение советских войск, знало не 
только о направлении планируемы