нное на разгром моздокской группировки 
противника. Несмотря на то что командующий Закавказским фронтом приказал 
генералу Масленникову одновременно с подготовкой наступления на 
Малгобекско-Моздокском направлении усилить войска, прикрывающие Нальчик, 
последнему было не до того.
 Между тем противник еще в сентябре начал подготовку к наступлению именно на 
этом участке фронта. 25 сентября немцы захватили небольшой плацдарм на западном 
берегу Терека в районе Майского. Командование 37-й армии Северной группы войск 
не придало этому особого значения и не приняло мер к ликвидации плацдарма. А 
именно с последнего германские войска собирались нанести главный удар в 
Нальчикской операции. С нашей стороны на этом участке действовал один полк 
151-й стрелковой дивизии.
 Немцам вполне удалось ввести советское командование в заблуждение. Впрочем, 
для этого почти никогда не требовалось больших усилий. Для маскировки своих 
намерений командование 1-й танковой армии продолжало активные действия мелкими 
группами в районе Малгобека и, укрепив инженерными сооружениями оборону в 
районе Илларионовка, Эльхотово, Планово, сняло оттуда 13-ю и 23-ю танковые 
дивизии и сосредоточило их в районе Майское, Котляревская. Кроме того, 2-я 
горнострелковая румынская дивизия была усилена двумя горнострелковыми 
батальонами. [455]
 Всего на Нальчикском направлении генерал Клейст сосредоточил две танковые и 
одну горнострелковую дивизии, десять батальонов и дивизионов специального 
назначения. Численность войск здесь достигала почти 34 тыс. человек, 460 орудий 
и минометов, 178 танков. Основная часть этих «огромных сил», которых Жукову или 
Рокоссовскому хватило бы разве что на одну-две атаки, сконцентрировалась на 
плацдарме протяженностью всего около 20 км. Немцы рассчитывали нанести удар 2-й 
румынской дивизией на Нальчик с севера, а затем двумя танковыми дивизиями с 
востока.
 Тем временем войска Северной группы войск заканчивали последние приготовления 
к наступлению, которое намечалось на 3 ноября. К началу боевых действий группа 
была усилена девятью артиллерийскими полками, десятью 
истребительно-противотанковыми полками, двумя минометными и двумя полками 
реактивной артиллерии. В группе имелось около 30 дивизий, 8 танковых бригад, 8 
отдельных танковых батальонов и 6 бронепоездов. 4-я воздушная армия включала 
232 самолета. Основные силы советских войск находились на Грозненском и 
Орджоникидзенском направлениях, в то время как на Нальчикском направлении 
оборонялась слабая («всего» 5 дивизий) 37-я армия генерала Козлова.
 К началу операции силы армии оказались равномерно растянутыми на фронте 
протяженностью 120 км. Резервов 37-я армия не имела. Оборона ее в инженерном 
отношении была оборудована слабо, минных заграждений не создано, несмотря на то 
что еще в октябре в полосе соседней 9-й армии кипели жесточайшие оборонительные 
бои. Кажется, что безграмотность, тупость и косность мышления советских 
военачальников не имеет границ. Способны ли они к обучению вообще? [456]
 Проблемой Масленникова и его командармов являлось также наличие большого 
количества национальных формирований — 7 стрелковых дивизий, отдельные 
батальоны, дивизионы и эскадроны комплектовались из «народностей Кавказа и 
Средней Азии». Личный состав и младшие командиры в них в подавляющем 
большинстве не знали русского языка, а некоторая часть к тому же совершенно 
неграмотна. Командиры и комиссары были конечно партийцами-интернационалистами и 
национальных различий между советскими людьми принципиально не признавали, т. е.
 одинаково «интернационально» проявляли к подчиненным «формализм, а порой 
бездушие и грубое отношение» — обычный набор, означающий: не кормили, били по 
пьянке, расстреливали бессудно. Боевая и специальная подготовка в этих частях 
проводилась на таком лее низком уровне как и во всей Красной Армии, но к этому 
добавлялся еще и языковой барьер. В итоге горцы и азиаты массово дезертировали, 
благо дом был рядом, или перебегали к немцам.
 Начальник политотдела Северной группы войск бригадный комиссар Надоршин 
доносил начальнику Главпура Щербакову:
 «…В результате запущенности воспитательной работы с личным составом, плохого 
изучения и знания людей, в результате отсутствия элементарной работы по 
сколачиванию подразделений и подготовке их к участию в боях состояние 
большинства национальных дивизий до последнего времени было плохое (курсив наш.
 — Авт.  }. В частях этих дивизий имелись массовые случаи дезертирства, 
членовредительства и измены Родине. Две национальные дивизии — 89-я армянская и 
223-я азербайджанская — по своей боевой подготовке и политико-моральному 
состоянию личного состава были признаны небоеспособными и отведены во второй 
эшелон.
 223— я дивизия, не вступив еще в бой и только находясь на марше для занятия 
участка обороны, показала свою небоеспособность. [457] На этом марше из частей 
дивизии дезертировало 168 человек одиночками и группами, унеся с собой оружие и 
боеприпасы.
 89— я дивизия с первых же дней боев при незначительном столкновении с 
противником дрогнула, растеряла много людей, техники и оружия и также показала 
себя неспособной выполнить хоть сколько-нибудь серьезную задачу. Несмотря на то 
что дивизия имела 10 месяцев (!) для боевой учебы, это время было использовано 
нерационально. Вместо кропотливой и упорной работы по повышению боевой выучки 
личного состава и подготовки его к предстоящим бо