омогли улучшить положение 
с подготовкой горнострелковых войск, однако вскоре выяснилось, что проделанная 
работа по большей части пропала впустую. С одной стороны, весной 1942 года 
товарищ Сталин вознамерился переломить ход войны, а значит, вновь не собирался 
«воевать на Эльбрусах». С другой — сказался традиционный советский принцип — 
незаменимых у нас нет. Если немцы даже в самые тяжелые моменты старались не 
вводить элитные егерские части в бои на равнинах, то у нас они использовались в 
любой ситуации без учета специализации: можно было бросать в атаку на танки 
воздушных десантников без тяжелого вооружения или посылать горных стрелков в 
морские десанты. В результате такого отношения даже те немногие соединения, в 
которых серьезно проводилась боевая подготовка личного состава к боевым 
действиям в горах, лишь частично использовались на высокогорных участках фронта.
 [421]
 Оборона перевалов еще в ноябре 1941 года была возложена на 46-ю армию 
Закавказского фронта, которой командовал генерал-майор В.Ф. Сергацков. В июне 
1942 года та же армия получила задачу не допустить выхода противника к Черному 
морю и в Закавказье через перевалы. В боевом приказе штаба фронта от 23 июня 
говорилось:
 «Не исключена возможность наступления противника со стороны Северо-Кавказского 
фронта через Главный Кавказский хребет по Военно-Осетинской, Военно-Сухумской и 
другим дорогам на Кутаиси и на Черноморское побережье».
 Полоса обороны армии была весьма протяженной и разнообразной по характеру 
местности: начиналась она от побережья Черного моря и тянулась до высокогорных 
областей. Но проблема заключалась не в этом, а в том, что имея под рукой 
Черноморский флот с линкором, крейсерами и эсминцами против десятка 
неприятельских катеров, советское командование больше всего опасалось морских 
десантов. Поэтому основное внимание генералов Тюленева и Сергацко-ва было 
направлено на организацию обороны побережья. Высокогорные перевалы советское 
командование считало сами по себе непреодолимой преградой для противника и 
подготовке их к обороне не придавало особого значения. Фактически никакой 
обороны и не было.
 На перевалы заблаговременно не потрудились завезти взрывчатые вещества и 
материалы для устройства заграждений, не оборудовались позиции, не заминировали 
горные проходы и тропы. Наконец, на перевалах отсутствовали войска. В основном 
их прикрывали небольшие силы от роты до батальона, которые к тому же не имели 
связи со своими штабами. Личный состав таких отрядов не был подготовлен к 
действиям в горах, поэтому не мог создать надежную оборону и предвидеть 
возможные действия опытного противника. [422] Северные склоны перевалов не 
оборонялись, разведка там не производилась. Командиры соединений и частей редко 
бывали на перевалах и плохо знали, как организована оборона. Уже после войны 
командир 815-го полка майор В.А. Смирнов рассказывал, что, находясь на 
Марухском перевале, он ни разу не видел своего комдива. Некоторые перевалы 
вообще не были заняты войсками.
 «Существовала какая-то беспечность, порожденная, очевидно, неверием в 
способность немецких войск сколько-нибудь значительными силами просочиться 
через высокогорные перевалы в Закавказье, — писал в своей книге маршал Гречко.
 — Фронт полностью доверился армии и выпустил из рук контроль за положением дел 
на перевалах. Когда 10 августа Ставка выразила сомнение в достоверности доклада 
штаба фронта о состоянии обороны на перевалах и поставила конкретные вопросы, 
штаб фронта не смог ответить на них, так как не располагал точными данными, 
какие перевалы и какими силами прикрыты, какие из них подготовлены к подрыву.
 …Ввиду того что большинство командного состава войск фронта не имело опыта 
боевых действий в горах, оборона и система ее огня организовывались, как 
правило, только непосредственно на перевале, вместо того чтобы выносить огневые 
средства на ближние и дальние подступы к нему (самая подготовленная к действиям 
в горах 9-я горнострелковая дивизия защищала в это время берег моря от турецкой 
границы до Поти; отнюдь не в высокогорных районах были назначены рубелей и 20-й 
горной дивизии; зато в Приэльбрусье отправилась 63-я кавалерийская дивизия! — 
Авт.) .
 Оборона не являлась круговой. Ряд направлений, допускавших подход к перевалам 
не только отдельных групп, но и целых подразделений противника, не был 
обнаружен и никем не оборонялся. Это явилось следствием того, что детальная 
рекогносцировка районов, примыкавших к перевалам, не производилась. [423] (Это 
у генерала Ланца имелись подробные карты Кавказа, а для генералов Тюленева и 
Леселидзе советские спортсмены-альпинисты рисовали кроки по памяти: «Как ни 
странно, военные действия в горах показали, что мы как следует не знали 
Главного Кавказского хребта. Нам пришлось изучать его по скудным описаниям и 
устаревшим, весьма неточным картам». — Авт.) . Более того, на позициях 
оставлялось лишь наблюдение, а сами гарнизоны располагались на южных скатах 
хребта, в населенных пунктах и кочевьях, удаленных от перевалов иногда на 5-20 
км».


* * **

 Между тем уже в первых числах августа 49-й горно-пехотный корпус из района 
Невинномысска и Черкесска начал движение к перевалам. В горы шли хорошо 
обученные, полностью укомплектованные, обеспеченные специальным альпинистским 
снаряжение